Апполон Карелин - Государство и анархисты (старая орфография)

Въ соціалъ-демократическомъ государствѣ производство пищевыхъ продуктовъ, одежды, жилищъ и пр. и пр. сосредоточится въ рукахъ хотя бы и выбираемыхъ правителей. И понятно, что государство можетъ организовать свою государственно-принудительную систему хозяйства и благотворительности только вреднымъ и при томъ унизительнымъ для подвластныхъ способомъ.

Для того, чтобы отказаться отъ государства, достаточно вспомнить, что оно явилось какъ слѣдствіе насилія надъ людьми, что оно представляетъ изъ себя цѣлый рядъ институтовъ постоянно длящагося, постоянно тяготѣющаго надъ людьми насилія, что оно немыслимо безъ принужденія.

Анархисты-коммунисты не знаютъ значимыхъ доводовъ въ пользу того положенія, что государство необходимо для существованія человѣчества.

Они утверждаютъ далѣе, что такихъ доводовъ нѣтъ и не можетъ быть…

Борясь съ современнымъ общественнымъ строемъ, они борятся не только за уничтоженіе института собственности на средства производства и потребленія, но и за уничтоженіе государства. Ихъ задача можетъ быть выражена словами П. Л. Лаврова — "боевой крикъ рабочаго соціализма заключается, какъ извѣстно, въ двухъ формулахъ: прекращеніе эксплуатаціи человѣка человѣкомъ, прекращеніе управленія человѣка человѣкомъ".

Государство отнюдь не явилось слѣдствіемъ саморазвитія общества. Государство явилось слѣдствіемъ насилія людей надъ людьми и проявленіемъ такого насилія. Поэтому-то анархисты считаютъ его вреднымъ учрежденіемъ и стремятся къ его уничтоженію.

Въ анархическомъ обществѣ не можетъ быть и тѣни принудительной власти. Во истину правъ былъ Тэкеръ, когда писалъ, что "анархія можетъ быть опредѣлена, какъ принципъ, гласящій, что одно правительство столько же дурно, сколько и другое или даже хуже".

Противъ анархическаго строя имѣется только одно возраженіе, а именно — анархія не выгодна для эксплуататоровъ и угнетателей. Но вѣдь только для этихъ господъ и имѣетъ какую либо цѣнность такое возраженіе по адресу анархистовъ. А далѣе, "что, въ самомъ дѣлѣ, спрашиваетъ Ж. Гравъ, — возразить людямъ, которые доказываютъ, что, если вы хотите, чтобы наши дѣла шли хорошо, вы должны дѣлать ихъ сами и не давать на это полномочій другимъ? Въ чемъ можно упрекнуть людей, которые говорятъ, что, если вы хотите быть свободными, то вы ііе должны никому поручать управлять собою?"

Государство начало переживать періодъ упадка. Государственный періодъ въ жизни народовъ, это — дѣтское платье, изъ котораго выростаетъ уже человѣчество ХХ-го вѣка.

Соціалъ-демократы хотятъ обновить этотъ отживающій институтъ, но они не въ силахъ уничтожить того тлѣнія, которое "хватило его и той заразы, которая отъ него исходитъ.

Государство, это — цѣпи. Добрая воля объединяетъ людей, объединяетъ ихъ біологическая, экономическая и моральная потребность въ общеніи. Цѣпи же дѣлаютъ изъ скованныхъ людей враговъ. Онѣ обезличиваютъ людей, такъ какъ лишаютъ ихъ свободы. Приведемъ здѣсь слова Ибсена — "государство — проклятье для индивидуума (личности). Какой цѣной пріобрѣтена сила прусскаго государства? Цѣною растворенія отдѣльной личности въ политическомъ и географическомъ понятіи. Кельнеръ (лакей) — лучшій солдатъ. Долой государство! Въ такой революціи я приму участіе. Пусть будетъ похоронено самое понятіе государства, пусть только добрая воля и духовное сродство будетъ рѣшающими моментами въ объединеніи людей. Такъ будетъ положено начало свободы, имѣющей какую нибудь цѣнность".

Мѣсто государства должны занять союзы и большія объединенія вольныхъ селеній, вольныхъ городовъ, вольныхъ областей и вольныхъ странъ земного шара.

Мѣсто принудительнаго государственнаго права должно замять право текущаго, въ процессѣ жизни творимаго обычая, право народное, вольное, договорное, право совѣсти, право, считающееся съ даннымъ временемъ и съ данной средой и, прежде всего, право взаимопомощи и солидарности.

Изъ того, что государство существуетъ, (не смотря на то, что оно не выгодно для трудящагося населенія), нерѣдко дѣлается не логическій выводъ, что оно не можетъ быть уничтожено и не менѣе странный выводъ, что не надо стремиться къ его уничтоженію.

Какъ будто учрежденія людей не могутъ быть уничтожены людьми же!

И, конечно, государство — эта разновидность рабовладѣльческаго общества — будетъ уничтожено людьми же, ихъ сознательной волей.

Здѣсь подъ словомъ "органъ" понимается учрежденіе, членами котораго состоятъ люди.

С. Симонъ утверждалъ, что "каждая политическая система покоится на опредѣленной организаціи собственности и производства". К. Марксъ повторяетъ это положеніе въ нѣсколько иной формѣ, говоря, что "совокупность производственныхъ отношеній образуетъ экономическую структуру общества, реальное основаніе, на которомъ возвышается правовая и политическая надстройка".

Въ наше время едва ли стоитъ останавливаться на разсмотрѣніи этихъ положеній. Вѣрно только то, что тамъ, гдѣ существовала частная собственность, неизбѣжно появлялась государственная принудительная власть, а, гдѣ имѣлась послѣдняя, тамъ неизбѣжно появлялась и частная собственность, при чемъ разнымъ формамъ производства можетъ соотвѣтствовать одинъ типъ принудительной власти и одна и таже форма производства можетъ существовать при наличности разнообразнѣйшихъ формъ принудительной власти. Производственныя отношенія существовали, а государства не было. Производственныя отношенія будутъ существовать, а о государствѣ останутся только тяжелыя воспоминанія, какъ о пагубномъ учрежденіи.

Л. Н. Толстой доказывалъ, что нельзя считать вѣрнымъ то утвержденіе, по которому отношенія между людьми складываются на базисѣ экономическихъ условій — "но такое утвержденіе, — говорилъ онъ, — есть только подстановка, вмѣсто очевидной и явной причины явленій, одного изъ его послѣдствій. Причина тѣхъ или иныхъ экономическихъ условій и не можетъ быть ни въ чемъ другомъ, какъ только въ насиліи однихъ людей надъ другими: экономическія же условія суть послѣдствія насилія и потому ни какъ не могутъ быть причиной отношеній между людьми"

Необходимость объединенія наблюдается, впрочемъ у всѣхъ жизнеспособныхъ существъ.

Это положеніе о невозможности вырваться изъ круга насилія не обосновано Л. Н. Толстымъ и самъ онъ указывалъ средство вырваться изъ него — несопротивленіе злу насиліемъ, мирная забастовка, отказъ помогать насилію правящихъ и эксплуататоровъ.

Слово "христіанство" Л. Н. Толстой употребляетъ въ своемъ смыслѣ, въ смыслѣ ученія Христа, противоположнаго ученію "христіанскихъ церквей".