Георг Гегель - НАУКА ЛОГИКИ т. II

Е — О — В есть, таким образом, всеобщая схема умозаключения, взятого в его определенности. Единичное подчинено особенному, а последнее всеобщему; поэтому и единичное тоже подчинено всеобщему. Или, иначе говоря, единичному присуще особенное, особенному же всеобщее; поэтому последнее присуще также и единичному. Особенное, с одной стороны, именно по отношению к всеобщему, есть субъект, по отношению же к единичному оно есть предикат; или, иначе говоря, по отношению к всеобщему оно есть единичное, по отношению же к единичному — всеобщее. Так как в нем соединены обе определенности, то крайние термины смыкаются через это их единство. Слово « поэтому » представляется имеющим место в субъекте выводом, получающимся, дескать, из субъективного уразумения отношения обеих непосредственных посылок. Так как субъективная рефлексия высказывает оба соотношения среднего термина, с крайними в виде отдельных и притом непосредственных суждений или предложений, то и заключение как опосредствованное соотношение, конечно, тоже есть отдельное предложение, и слово « поэтому » или « следовательно » служит выражением того, что оно опосредствовано. Но это « поэтому » должно рассматриваться не как некоторое внешнее этому предложению определение, имеющее, дескать, свое основание и местопребывание лишь в субъективной рефлексии, а, напротив, как обоснованное в природе самих крайних терминов, соотношение которых высказывается опять в виде простого суждения или предложения лишь ради абстрагирующей рефлексии и через нее. Истинное же их соотношение положено как средний термин. — Что « следовательно Е есть В »есть суждение, это — чисто субъективное обстоятельство; умозаключение состоит именно в том, что это есть не просто суждение, т. е. не соотношение, произведенное исключительно через связку или пустое « есть », а соотношение, осуществленное через определенный, содержательный средний термин.

Поэтому если умозаключение рассматривается только как состоящее из трех суждений, то это — формальный взгляд, не принимающий во внимание того отношения между определениями, которое единственно и важно в умозаключении. Вообще, лишь субъективная рефлексия разделяет соотношение терминов на отдельные посылки и отличное от них заключение:

«Все люди смертны,

Кай — человек,

Следовательно, он смертен».

На вас сразу же нападет скука, как только вы услышите такое умозаключение; это проистекает от той бесполезной формы, которая посредством отдельных предложений создает некую видимость различия, тотчас же исчезающую в самой вещи. Главным образом вследствие этой субъективной формы процесс умозаключения представляется какой-то субъективной уловкой, к которой разум или рассудок вынужден, дескать, прибегать в тех случаях, когда они не могут познавать непосредственно. — Но, конечно, природа вещей (разумное) действует не таким образом, чтобы сперва устанавливалась некоторая большая посылка (соотношение некоторой особенности с некоторым существующим всеобщим), а затем появлялось бы, во-вторых, некоторое отдельное соотношение некоторой единичности с особенностью, откуда бы наконец, в-третьих, возникало бы некоторое новое предложение. — Этот движущийся через отдельные предложения процесс умозаключения есть не что иное, как некоторая субъективная форма; природа же дела (der Sache) состоит в том, что различные понятийные определения вещи объединены в существенном единстве. Эта разумность есть не уловка, а, напротив, по сравнению с еще присущей суждению непосредственностью соотношения, объективное, а та непосредственность познания есть, скорее, чисто субъективное; умозаключение же есть, напротив, истина суждения. — Все вещи суть умозаключение, некоторое всеобщее, сомкнутое через особенность с единичностью; но, конечно, они не суть состоящее из трех предложений целое.

2. В непосредственном умозаключении рассудка термины имеют форму непосредственных определений. С этой стороны, с которой они суть содержание, мы и должны теперь рассмотреть это умозаключение. Его можно постольку считать качественным умозаключением подобно тому, как в суждении наличного бытия имеется тот же аспект качественного определения. Термины этого умозаключения, подобно терминам упомянутого суждения, суть вследствие этого единичные определенности; ибо определенность положена через ее соотношение с собой как безразличная к форме, стало быть, как содержание. Единичное есть какой-либо непосредственный, конкретный предмет, особенность — одно из отдельных его определенностей, свойств или отношений, всеобщность же есть опять-таки некоторая еще более абстрактная, еще более отдельная определенность в особенном. — Так как субъект, как некоторое непосредственно определенное, еще не положен в своем понятии, то его конкретность еще не сведена к существенным определениям понятия; поэтому его соотносящаяся с собой определенность есть неопределенное, бесконечное многообразие. Единичное обладает в этой непосредственности бесконечным множеством определенностей, принадлежащих к составу его особенности, каждая из которых может поэтому образовать для данного единичного средний термин умозаключения. Но через каждый другой средний термин оно смыкается с некоторым другим всеобщим; через каждое из своих свойств оно находится в некотором другом соприкосновении, в некоторой другой связи наличного бытия. — Далее, и средний термин тоже есть нечто конкретное по сравнению с всеобщим; он сам содержит в себе многие предикаты, и данное единичное можно через один и тот же средний термин смыкать опять-таки с многими всеобщими. Поэтому вообще является совершенно случайным и произвольным, какое из многих свойств вещи мы берем, чтобы, исходя из него, связать данную вещь с тем или иным предикатом: другие средние термины суть переходы к другим предикатам, и даже один и тот же средний термин может сам по себе быть переходом к разным предикатам, потому что он, как особенное, содержит в себе сравнительно со всеобщим многие определения.