Сэм Грин - Кто здесь власть? Граждане, государство и борьба за Россию

Однако проблема Кремля заключалась в том, что он мог сколько угодно формировать ясные и мощные фреймы для развития нарратива, но события играли против него. Ранние попытки загнать оппозиционеров и иностранных противников в фрейм “Гейропы” не получили серьезной поддержки, поэтому от этого было решено отказаться. В основном Потупчик играла в защите, а не в нападении, определяя повестку с оглядкой на текущие события и действия оппозиции.

Главным противником, по мнению Потупчик, был блогер и лидер оппозиции Алексей Навальный. Имя Навального упоминается в отчетах почти так же часто, как имя Путина, а так как отчеты предназначались для информирования более высоких звеньев бюрократической цепочки, о Путине в них говорилось практически каждый день 47 . Как правило, задача состояла в дискредитации той интерпретации событий, которую Навальный давал в своем блоге, или хотя бы в перенаправлении дискуссии в менее выгодное для оппозиции русло.

Для этого честность некремлевских информационных источников ставилась под сомнение. Например, Потупчик велела “охранителям” поднимать вопросы об объективности “Дождя”, называя его репортажи “проплаченными”. Подобным образом, когда Навальный предстал перед судом по очередному сфабрикованному обвинению в мошенничестве, она посоветовала “охранителям” обратить свой гнев не только против лидера оппозиции, но и против всех оппозиционеров, связавших свои политические амбиции с явно тонущим кораблем.

Но вскоре тонущий корабль снова стал определять повестку дня. В сентябре 2014 года Навальный опубликовал расследование, речь в котором шла о незадекларированных заграничных активах жены председателя Московской городской избирательной комиссии Валентина Горбунова. Потупчик рекомендовала сменить тему:

Расследование Навального о заграничных активах Горбунова должно казаться местью за то, что ни один член Партии прогресса [Навального] не был зарегистрирован на выборы в Мосгордуму.

Потупчик вернулась к утверждению, что “все разочаровались в Навальном”, 6 октября, когда в новостях сообщили, что глава антикоррупционного фонда Навального Владимир Ашурков попросил политического убежища в Великобритании:

…Стоит отметить, что почти никто из ближнего круга Навального не верит в его политический успех. Этим следует объяснять эмиграцию его ближайших соратников: Волкова, Гуриева, Ашуркова. Охранители должны подчеркивать раскол в группе Навального.

Хотя Потупчик часто не успевала за Навальным и его союзниками, гораздо большую проблему для нее представлял не конкретный человек и не конкретная группа, а сама реальность в форме происходящих в мире событий, которые Кремль не мог контролировать, и непопулярных политических решений.

Так, 6 августа 2014 года российское правительство объявило о наложении ответных санкций на импорт европейских и американских товаров – в основном продовольствия и сельскохозяйственной продукции. Потупчик посоветовала проигнорировать эту новость.

Однако на следующий день, когда новость разошлась по стране, “охранителям” пришлось запустить запоздалую кампанию по защите от критики оппозиции. Потупчик написала:

Утверждения, что западные санкции, наложенные на российских чиновников и Путина, ударят по внутренним потребителям, необходимо опровергать, подчеркивая, что в дополнение к личным санкциям Запад пытается нанести удар по всем сегментам промышленности, крупным предприятиям, в первую очередь оборонного сектора, и фактически стремится подорвать доходы семей рабочих и инженеров промышленных городов.

Более серьезная проблема возникла четыре месяца спустя. Российский рубль, который в начале 2014 года торговался на уровне 35 рублей за доллар США, с августа 2014 года медленно, но верно слабел. В пятницу, 12 декабря 2014 года, на закрытии торгов курс рубля составил 56,9 рубля за доллар. К вечеру понедельника он достиг уже 64, 4 рубля за доллар 48 . В тот день Потупчик написала:

Самой важной и фактически единственной темой, обсуждавшейся в социальных сетях, стала разкая девальвация рубля – нотки паники слышатся даже в комментариях охранителей. На этом фоне молчание Министерства экономики и Центрального банка выглядит действительно странным. Позиция этих институтов должна быть представлена в информационном пространстве и должна содержать понятное объяснение причин произошедшего. В ином случае панические настроения не исчезнут, а продолжат нарастать.

Как показывают периодические вспышки недовольства Потупчик, союзники порой доставляли ей не меньше проблем, чем противники. После переизбрания Путина в 2012 году Государственную думу прозвали “бешеным принтером”, поскольку она один за одним принимала консервативные и репрессивные законы, включая постановления идеологического характера вроде тех, что описаны выше, и меры, направленные на ужесточение государственного контроля над неправительственными организациями и интернетом. В конце концов “бешеный принтер” стал сводить Потупчик с ума. В конце июля Дума приняла закон о блогерах, который обязывал блогеров с большим числом подписчиков регистрироваться в качестве СМИ, а также вводил наказание за использование ненормативной лексики. В письме, которое можно расценить и как обращенный к Кремлю призыв, и как негласное выражение поддержки онлайн-товарищам, Потупчик едва ли не умоляла Думу отменить свое решение – и не в последнюю очередь потому, что оно негативно сказывалось на самих “охранителях”.

Через два дня Потупчик вела ту же битву на другом фронте. Региональные сибирские власти добились вынесения судебного решения о блокировке онлайн-аккаунтов, связанных с местным протестным движением. В отчете от 3 августа Потупчик отметила, что цензура привлекла к этому делу гораздо больше внимания, чем сами протесты.

Подобный “крик души” раздался 3 декабря, когда появились новости о том, что в Госдуму внесено предложение о запрете работать не по специальности, указанной в университетском дипломе. Потупчик написала:

Появление подобной информации в интернете… дискредитирует всех охранителей. Более того, реакция на такие новости в информационном пространстве, где люди и так уже на взводе из-за падения обменного курса рубля, из-за цен на нефть и данных о рецессии в России, становится еще более гневной и резкой. Теперь все это нельзя списать на невинные шутки.

В других случаях Потупчик выражала свои требования к государству более отчетливо. Так, 3 сентября она призвала к конкретным действиям для ослабления растущей критики продовольственной инфляции, которая последовала за введением ответных российских санкций, наложивших запрет на импорт продовольствия из Европы и других регионов. Однако в целом отчеты показывают, что Потупчик прекрасно понимала, какую роль играет по поручению российского государства, но они с Прокопенко пришли к выводу, что Кремль сможет победить в онлайн-битве лишь при условии, что он станет учитывать не только опасения, озвучиваемые россиянами в интернете, но и некоторые ценности онлайн-мира, предпочитающего диктату способность к быстрому реагированию, а подавлению – умение идти на компромиссы. Таким образом, задачей Потупчик было не только переделать интернет по подобию Кремля, но и по возможности переделать Кремль по подобию интернета.