Сэм Грин - Кто здесь власть? Граждане, государство и борьба за Россию

Более того, Гавел подчеркнул, что в контексте авторитарного режима решение отдельного гражданина “жить в согласии с обществом” оказывает влияние не только на его личную жизнь.

“Зеленщик декларировал свою лояльность – и ничего иного ему не оставалось, раз уж его заявление было принято, – единственным способом, на который реагирует общественная власть: тем, что он принял предписанный ритуал, что принял «иллюзии» за действительность, что согласился на предложенные «правила игры», – написал Гавел. – Приняв их, он, разумеется, и сам вступил в игру, стал игроком, сделал возможным, чтобы эта игра вообще продолжалась, чтобы просто существовала”.

Гавел не единственный полагал, что выживание диктатуры невозможно без участия граждан. Влиятельный теоретик тоталитаризма XX века Ханна Арендт, знакомая нам по предыдущей главе, также утверждает, что строительство диктатуры подразумевает не просто пассивное принятие режима населением, а интеграцию и нормативизацию этого режима в психике граждан.

Тем не менее в Чехословакии – и по всему восточному блоку – были люди, для которых “жизнь в правде” была важнее “жизни в согласии с обществом”. Многие из этих диссидентов, таких как драматург Гавел или писатель Александр Солженицын и физик Андрей Сахаров в СССР, принадлежали к так называемой интеллигенции, которую сегодня мы бы назвали креативным классом. Когда в 2011–2012 годах россияне восстали в протестах на Болотной, многие участники движения и наблюдатели отмечали, что его снова вел креативный класс. Искусный политик Владислав Сурков называл их “сердитыми горожанами”, фактически имея в виду то же самое. На самом деле в движении принимали участие не только представители креативного класса – и даже далеко не все образованные городские жители России. Если оппозиция искала подтверждение этому факту, ей достаточно было взглянуть на результаты выборов мэра Москвы, состоявшихся в сентябре 2013 года. Хотя любимый кандидат оппозиционеров – Алексей Навальный – набрал вполне весомые 27 % голосов, победу все равно одержал ставленник Путина, сибиряк Сергей Собянин. Если одни горожане и были сердиты, то другие – явно нет. Чтобы понять почему, нам нужно заглянуть в мысли обычных россиян.

Попытки западных исследователей понять психологию обычных россиян не всегда – и даже не часто – заканчивались успехом. Слишком многие исследователи пытались понять, что отличает россиян от всех остальных, разыскивая в российском менталитете (или русской душе) элементы, которые объясняли бы все – от Ивана Грозного до Сталина и Путина. Несложно понять, какая проблема возникает при такой постановке вопроса: десятки миллионов человек мгновенно сводятся к единственному менталитету.

Возможно, самую печальную известность приобрел проект, в рамках которого была сформулирована теория, в шутку прозванная “пеленочным детерминизмом”. По окончании Второй мировой войны в оборонных ведомствах США возникло беспокойство из-за угрозы со стороны недавнего союзника – СССР. Вашингтон не без причины опасался, что Москва начнет вести экспансионистскую политику в Европе и на мировой арене, при необходимости прибегая к помощи оружия. (Тот факт, что у Вашингтона были похожие планы, лишь усиливал страх столкновения.) Когда мир погрузился в состояние холодной войны, Америка решила получше познакомиться с русскими.

Для этого американские военные привлекли к работе Маргарет Мид. Мид была одним из самых знаменитых ученых своего времени и прославилась на всю Америку проведенной в 1920-х годах полевой работой с коренными народами Самоа и Папуа – Новой Гвинеи, что по тем временам было огромным достижением не только для женщины, но и для антрополога. В 1943 году газета The Washington Post назвала Мид одной из “выдающихся женщин современности” наряду с Элеонорой Рузвельт. Оказаться в списке, куда вошло лишь восемь имен, было весьма почетно 3 .

Когда в 1941 году США вступили в войну, Мид быстро привлекли к работе: применяя свои антропологические знания и навыки, она должна была изучить Германию и Японию и таким образом найти способ победить их. Но известный антрополог быстро столкнулась с двумя проблемами. Во-первых, Мид всю жизнь призывала к эгалитарному пониманию других культур, а теперь ее задачей было взять над ними верх в битве. Во-вторых, Мид прославилась исследованиями, в рамках которых погружалась в изучаемую культуру, но в разгар войны погрузиться в культуру Германии и Японии было невозможно. И если на первую проблему еще можно было закрыть глаза, прикрываясь гражданским долгом, то вторая требовала применения так называемой техники “изучения культуры на расстоянии”, предполагавшей проведение антропологических интервью с эмигрантами и активное чтение, которое обычно считается уделом историков и филологов 4 .

Мид и ее соратники полагали, что каждая страна имеет свой “национальный характер”, который формируется под влиянием ее истории и культуры. В этот “национальный характер” входят типичные модели поведения и образы мышления, характерные для граждан и уникальные именно для этой страны. Мид полагала, что, поняв “национальный характер”, можно будет улучшить военную пропаганду и – при удачном исходе – послевоенное восстановление и урегулирование 5 . Американские военные быстро осознали потенциал этих исследований для ведения психологической войны и обеспечили их щедрое финансирование 6 .

Когда внимание переключилось на Советский Союз – страну, которую Мид ранее не изучала, – перед ней встала сложная задача: Мид предстояло разгадать “национальный характер” людей, на языке которых она не говорила и которые жили в стране, где она никогда не бывала и не могла побывать. Это уже точно была антропология на приличном расстоянии.

Главным помощником Мид в рамках этого проекта стал антрополог Джеффри Горер. Исследователи решили сосредоточить свое внимание на отношениях русских с властями. Какие черты русского “национального характера” проявлялись во взаимодействии с властью? Откуда возникали эти черты? И что они говорили о том, как стоит выстраивать отношения с СССР в ситуации, которую скоро станут называть холодной войной?

Считалось, что в отношениях с СССР – федерацией различных республик, где проживали сотни национальностей и этнических групп, – необходимо ориентироваться на так называемый великорусский национальный характер, несмотря на то что Сталин, руководивший страной в то время, был не русским, а грузином. (Говорят, Горер был ошеломлен, когда в январе 1948 года этот факт озвучили на учредительном семинаре Центра российских исследований Гарвардского университета 7 .)