Сэм Грин - Кто здесь власть? Граждане, государство и борьба за Россию

В марте 2018 года 41-летний Василий, заводской рабочий из Санкт-Петербурга, с которым мы встречались в пятой главе, планировал благополучно – и даже охотно – проголосовать за переизбрание Владимира Путина на очередной шестилетний срок. Однако даже заявляя о своей преданности Кремлю, Василий, казалось, был расстроен отсутствием настоящей оппозиции.

“Я никого не вижу, – сказал он. – Вообще никого. Даже приблизительно. Что бы там ни было, даже если есть критика, она очень сдержанна. И критиков быстро ставят на место. Да, у нас есть свобода слова, все позволено. Но все равно в нужный момент тебе намекают: если зайдешь слишком далеко, отправишься в тюрьму”.

Что насчет Алексея Навального?

“Мне нечего добавить, – сказал Василий. – Думаю, он критикует ровно столько, сколько ему позволяют”.

Конечно, Навальный не согласится, если ему сказать, что его ограничивает Кремль. Но в итоге ему, само собой, не позволили принять участие в президентских выборах 2018 года. В последующие месяцы Навальный, Леонид Волков и остальные члены команды – в перерывах между короткими арестами за участие в протестах и митингах – прикладывали все усилия, чтобы волонтеры кампании не потеряли энтузиазм. Они заявили, что хотят сделать свою организацию двунаправленной, чтобы при возможности принимать участие в официальных выборах, а в остальное время поддерживать местные протестные движения по всей стране.

“Режимы вроде путинского не редкость, – философствовал Волков. – Их было довольно много, и все они примерно одинаковы. Но история человечества их перемолола. Она перемолола задержавшегося у власти Пиночета, Сухарто, Франко и других. Никто из них не сумел передать власть следующему поколению. Чтобы режим был в состоянии передавать власть, народ должен питаться травой, как в Северной Корее… Алексей проигрывает выборы. Мы никуда не движемся. Мы не перестали быть правыми, а они не перестали быть виноватыми”.

История не стоит на месте, но Волкову и его товарищам – что неудивительно – темпы перемен кажутся ужасающе низкими. Волков любит говорить, что коррупция поглощает 12–15 триллионов рублей в год. Получается, что за каждый следующий год пребывания Путина у власти приходится платить бо́льшую цену.

“Они крадут будущее наших детей, – говорит Волков, вторя всем реформаторам, которые баллотируются на выборах во всех странах мира. – Вот почему мы хотим победить как можно скорее”.

Но когда Волков говорит о трудностях, с которыми сталкивается оппозиция, Путина он не называет.

“Наш главный враг – отсутствие веры в то, что ситуацию можно изменить, – сказал он. – Несомненно, это наша главная проблема. В людях сидит чувство, что изменить ничего нельзя. Это наша самая серьезная проблема. Воздержание. Своего рода самоизоляция от политики… Но это также открывает возможности. Если мы сумеем разбудить этих людей и объяснить им, что все зависит от них, ситуация может быстро измениться… Да, есть мысль «ничего нельзя изменить», но есть и другая – «так продолжаться не может»… Мы поездили по стране, повидали людей. Люди живут без надежды, получают по 20 тысяч рублей, не имеют ни перспектив, ни шансов, ни надежды на лучшее будущее. Эти люди в отчаянии, и их много. И в такой ситуации, с одной стороны, изменить действительно ничего нельзя, ведь это двадцать лет вбивалось в голову народу. С другой стороны, что-то все-таки должно измениться. Настанет день, когда второе перевесит первое”.

Наши выводы во многом подтверждают анализ Волкова. В поддержке Путина наблюдается взаимозависимость: часть людей поддерживает его политику и выражает согласие с курсом, которым он ведет страну, но гораздо больше россиян поддерживает его, потому что этого требует общество, потому что доступная им пресса занимается пропагандой и потому что в результате люди просто не видят другого выбора. Это равновесие конструируется политикой. Его сложно нарушить, потому что у людей мало стимулов отказываться от поддержки президента, если только окружающие не начнут высказывать иные мнения. И все же в этой силе кроется слабость Путина. Строительство режима зависит от общественного консенсуса, который однажды разрушится. Когда это произойдет, все случится очень быстро – история России тому подтверждение.

Кремль понимает это и имеет причины для беспокойства. Летом 2018 года, пока остальной мир поздравлял Россию с прекрасно организованным чемпионатом мира по футболу, в кремлевских кабинетах зазвонили тревожные звоночки. Несмотря на огромный успех мирового смотра, состоявшегося на территории России, где даже обычно унылая российская футбольная сборная превзошла все ожидания, во внутренней политике была своя логика. Возможно, надеясь с помощью чемпионата мира отвлечь внимание от непопулярных мер, в июне 2018 года правительство объявило о повышении пенсионного возраста для мужчин и женщин. Россияне пришли в ярость, и ответ не заставил себя ждать: десятки тысяч человек вышли на митинги в десятках городов по всей стране. По данным опросов, лишь около 9 % россиян поддерживали предлагаемую реформу 19 .

Протесты продолжились и после чемпионата мира, и в ходе крупных митингов в разных городах страны были арестованы сотни человек. Но уличные протесты были меньшей из тревог Кремля. В ряде регионов правящая партия “Единая Россия” потерпела поражение на местных выборах губернаторов и мэров, состоявшихся в тот же месяц, и была вынуждена признать, что ее победа в стратегически важном регионе Дальнего Востока была добыта нечестным путем. Хуже того, пенсионная реформа создала сложности не только для правящей партии и ее кандидатов. Популярность Путина резко и значительно упала. Левада-Центр сообщил о падении рейтинга Путина на 15 % в период с апреля по июль 2018 года, и это падение заметно даже в данных других исследовательских агентств. Любимый Кремлем фонд “Общественное мнение” отметил, что доля людей, заявляющих о готовности отдать свой голос за Путина, к июлю упала на 13 % и составила всего 49 %.

Кремль отреагировал быстро. Сделав крайне необычный шаг, Путин обратился к россиянам с 30-минутной речью с экранов телевизоров, объяснив, что пенсионная реформа не только мера экономической политики, но и вопрос национальной безопасности. Он сказал, что без пенсионной реформы России грозит крах. В то же время Путин объявил об уступках, в частности, изменивших степень влияния реформы на женщин. Хотя спасать провалившуюся на выборах “Единую Россию” было слишком поздно, шаг Путина, похоже, помог ему закрыть собственную рану. В конце сентября 2018 года Левада-Центр сообщил о 20-процентном снижении доли россиян, заявляющих о своей готовности протестовать против реформ, хотя около трети респондентов сказали, что готовы выйти на митинг 20 . Важнее, что рейтинг одобрения Путина, по данным Левада-Центра, стабилизировался на уровне 67 %. Сегодня, когда мы пишем эти строки, слишком рано говорить, чем закончится пенсионная реформа. Мы полагаем, что давать такие прогнозы чревато. Мы поймем, что популярность Путина упала, когда это произойдет, но прогнозировать, когда это случится, – значит строить догадки, вместо того чтобы заниматься наукой.