Кристофер Леонард - «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

заявки на весь зал. Скорее, он напоминал штаб-квартиру

страховой, брокерской или инвестиционно-аналитической

компании. Рабочий день был наполнен грохотом клавиатур

и фоновым шумом телефонных разговоров трейдеров.

О’Нил уселся за стол и включил компьютер [421]. Его

лицо выглядело обветренным, что типично для жителей

места, где он вырос, — Уичито. Черты лица резкие, скулы

высокие и острые. Сам — худой и высокий, с небесно-

голубыми глазами. И отец, и мать его выросли на

небольших фермах, и ему не была знакома жизнь в

достатке, не говоря уже о чувстве, что тебе все должны.

Теперь, после начала работы в Koch Supply & Trading, у

О’Нила появился шанс получить какую-то другую жизнь. У

него был шанс разбогатеть. Он проводил рабочие будни в

центре машины по производству небывалых богатств, называемой рынком деривативов. Это был двигатель

экономического роста США в 2000-х. По факту прибыль от

деривативов была больше, чем прибыль от реальной

экономической деятельности, с которой они были связаны,

— на продаже деривативов на природный газ можно было

заработать больше денег, чем на продаже самого

природного газа. О’Нилу удалось стать одним из

инсайдеров, которые знали, как устроено все внутри

черного ящика, и эти знания давали ему уникальные

возможности. У него была возможность сделать на одной

гигантской сделке столько денег, что он смог бы навсегда

вырваться из рядов американского среднего класса.

Он почти случайно оказался в ситуации, когда смог

разбогатеть буквально за один день. Его путь в торговый

зал Koch начинался в скромном рабочем районе Уичито.

Отец О’Нила работал инженером на авиационном заводе

Boeing, обеспечивая семье достойную жизнь среднего

класса. Мать была домохозяйкой и заботилась о детях, что, по сути, можно было сравнить с нагрузкой руководителя:

О’Нил был младшим из девяти детей. Детскую спальню он

делил еще с тремя братьями, каждый из них спал на своем

месте двухъярусной кровати. У семьи было достаточно

денег, чтобы как-то сводить концы с концами; типичным

семейным отдыхом была поездка на выходные в Канзас-

Сити, чтобы посмотреть бейсбольный матч Royals. С самого

детства О’Нил хотел жить лучше, чем его родители. Он

хотел стать врачом, потому что врачи много зарабатывали и

жили в больших домах в окрестностях загородного клуба

Wichita Country Club. Он хотел возить своих детей на

настоящий отдых и по возможности предоставить каждому

из них отдельную спальню.

О’Нил никогда не думал о работе в Koch Industries до

поступления в университет. Он был студентом

Университета штата Канзас, когда рекрутер из Koch приехал в кампус и предложил О’Нилу пройти там летнюю

стажировку. О’Нил посетил штаб-квартиру Koch. Он не

верил тому, что увидел. Место буквально кишело

молодыми сотрудниками. О’Нил прошел собеседование у

бывшего сотрудника Exxon по имени Кайл Ванн, старшего

менеджера группы нефтяного подразделения, которому

было не более 35. И эти ребята были не только молоды — у

них были деньги. Им даже не надо было этим хвастаться; это было заметно по тому, как они себя вели. В парнях из

Koch чувствовалась та же уверенность, что и в членах

футбольной команды-победителя. О’Нил хотел стать одним

из них. Он прошел летнюю стажировку, получая $3000 в

месяц, — потрясающую сумму. Это было больше, чем

многие уроженцы Уичито зарабатывали за все лето.

После окончания университета в 1991 г. О’Нил

устроился на работу в Koch Industries на должность

инженера-технолога нефтеперерабатывающего завода в

Корпус-Кристи. Ему платили $40 000 в год. Он женился в

1995-м. У О’Нилов родилось четверо детей.

О’Нил любил свою работу и был повышен до главного

инженера завода в Корпус-Кристи. К 1995 г. он зарабатывал

около $60 000 в год и иногда получал премии порядка $10

000.

Тем не менее зарплаты О’Нила, казалось, постоянно не

хватало, чтобы удовлетворить ожидания американского

среднего класса. О’Нилы не отдыхали с шиком, но

старались выезжать куда-то с детьми, когда была

возможность. Это было дороже, чем казалось. Они не

нанимали нянь, не водили дорогие автомобили, но доходы

О’Нила все равно не покрывали их расходы. Со временем у

них стали появляться кредиты в несколько тысяч долларов

то здесь, то там. Они рассчитывали выплачивать долги из

премий О’Нила. Но кредиты, казалось, росли сами по себе.

И вот однажды они оглянулись и обнаружили ужасную

правду: у них был долг по кредитной карте в $60 000.

О’Нил знал, что надо что-то изменить в жизни: ему

нужен способ зарабатывать больше. В 1996 г. такая

возможность появилась: он услышал, что в подразделении

торговых операций Koch в Хьюстон открыта вакансия. У

него был нулевой опыт в биржевой торговле, не считая

любительских визитов на фондовую биржу; они с друзьями

входили в клуб инвесторов и покупали акции с

положительным прогнозом, чтобы посмотреть, смогут ли

переиграть рынок. Но он все равно решил подать заявку на

эту вакансию. О’Нил обнаружил, что Koch мало интересует

наличие у него опыта в трейдинге. Например, Кайл Ванн, бывший инженер Exxon, поднялся до руководящей

должности в отделе торговых операций Koch. Компания не

искала пижонов с Уолл-стрит; ей нужны были инженеры-

аналитики, которые подходили к вопросам рынка тем же

способом, каким решали сложные проблемы в

подразделениях трубопроводного транспорта и

нефтепереработки Koch. О’Нил получил это место и перевез

семью в Хьюстон, сначала арендуя жилье, а затем купив

дом с четырьмя спальнями в пригороде.

Торговля не была путем к мгновенному обогащению.

Koch нанимала бывших инженеров и платила им как

инженерам: О’Нил вышел на новую работу с той же

зарплатой, что и раньше, около $60 000 в год. Однако

премии стали немного больше, и его семья начала

выбираться из долгов.

В то утро, когда О’Нил сидел за своим столом в начале

2000 г., казалось, что пределом его мечтаний была жизнь

верхней части американского среднего класса. Или, может

быть, чуть лучше. Компьютер О’Нила уже теперь

полностью загрузился. Он открыл почтовую программу и

начал просматривать сообщения и отчеты, которые пришли

ночью и рано утром. Информация начинала складываться у

него в голове в единую картину. Он стал видеть очертания

торговой операции, и очень крупной торговой операции.

Фактически он видел стратегию, которая вполне могла

вывести его из стесненного финансового положения, которым определялась его жизнь до того момента. Он

просматривал данные, которые прокручивались и