Андрей Шитов - Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

Жалею задним числом и о том, что и в Нью-Йорке, и в первые годы в Вашингтоне небрежно относился к телефонным контактам, записывал номера на обрывках бумаги и терял их. Теперь-то я убежден, что нынешний мой рабочий список телефонов, занимающий в распечатке более ста страниц, — важнейший итог заокеанских командировок.

Хватился сейчас при подготовке книги и фотографий, которые тоже никогда не собирал и не берег. Забавная деталь: многим людям, в кои-то веки раз оказывавшимся в Белом доме, советовал сфотографироваться на память на трибуне, с которой вещают пресс-секретари, а порой и президенты, благо это не возбраняется. Сам же за двадцать с лишним лет так и не удосужился.

В целом вопреки советам классика настоятельно призываю коллег прилежно вести личные архивы. Это для поэта самоповторы губительны, а для журналиста грамотно написанный текст — заготовка на долгие времена. Так что стараюсь хранить ключевые свои публикации. Отдельно записываю не только вопросы, но и удачные фразы и мысли, способные, на мой взгляд, пригодиться в работе.

Между прочим, узнав об этой моей привычке, один из сослуживцев в свое время насмешливо переспросил: «Чьи мысли? Чужие? Ну, хорошо хоть не свои». Помню, меня это поразило: до какой же степени нужно не верить в себя, чтобы так презрительно относиться к плодам собственных раздумий? Ведь и вся сокровищница человеческой мысли в конечном счете имеет для каждого из нас смысл лишь постольку, поскольку мы, во-первых, знакомы с ее содержанием, а во-вторых, способны прилагать его к собственной жизни и работе.

Да и вообще, по-моему, наш век с предельной наглядностью свидетельствует о том, что ничего ценнее ярких, искренних, незаемных мыслей и чувств у нас нет. Возможность собирать, обрабатывать и распространять любую информацию сейчас практически безгранична. Но это лишь подчеркивает убожество львиной доли того контента, который выставляется на всеобщее обозрение, чрезвычайную редкость настоящего креатива. Так что если уж в безбрежном океане эрзаца отыскивается нечто способное вызвать отклик в уме и сердце, то, конечно, это нужно бережно сохранять.

В Библии об этом сказано: «Ищите, и обрящете». В справедливости этих слов я убедился в свое время на Афоне: приехал туда из Вашингтона по существу туристом, а уезжал благодарным паломником. По-новому взглянувшим на мир и на самого себя.

Между прочим, там в Ватопедском монастыре хранится чудотворная икона «Парамифия» («Отрада» или «Утешение»). На ней изображена Богоматерь с Младенцем, отводящая Его руку от своих уст. По преданию изначально образ был другим. Изменился он сам собой, когда на монастырь собирались напасть пираты, и Богородица хотела предупредить насельников об опасности. Сын пытался замкнуть ей уста, поскольку монахи жили грешно и заслуживали наказания, но она отвела божественный запрет и спасла обитель.

Мне это показалось высшим символом свободы слова, неподвластной абсолютно ничьим ограничениям, не говоря уже о какой-нибудь цензуре. И с тех пор я всегда ношу с собой такую иконку.

10.1. Автор c Джен Псаки в зале для пресс-брифингов Госдепартамента

10.2. Сессия руководящих органов МВФ и Всемирного банка, пресс-конференция Кристин Лагард, 2013 г. Автор в первом ряду

10.3. Срочные новости от МВФ: после пресс-конференции. Автор передает информацию из штаб-квартиры МВФ

10.4. Пресс-секретарь Обамы Джей Карни в период «перезагрузки» принимает в Белом доме группу российских журналистов. Момент «Спутника»

10.5 IMG_1626.JPG Перед пресс-конференцией: американские телеведущие готовятся к выходу президента в Белом доме. Театр абсурда

10.6. Журналистский пост у рабочего входа в Белый дом. Вахта от «Пресс-сарая»

В феврале 2014 года меня пригласили на шоу Дианы Рим на Общественном радио США (NPR) для обсуждения Олимпиады в Сочи. Я согласился, хотя и понимал, что мало мне не покажется.

Это вообще норма: я не помню случаев, когда бы меня звали в американский телерадиоэфир в иной роли кроме как мальчика для битья. Казалось бы: какой тогда смысл ходить? Тем более, что за это никогда не платили (позже мне объяснили, что в России и многих других местах такое же амплуа обычно платное).

Но смысл был. Друзья-дипломаты, советам которых я доверял, давным-давно меня убедили, что все равно есть резон пойти и хоть что-то противопоставить местному «консенсусу», что бы ни служило тому в данный момент поводом для нападок на нашу страну, — будь то события в Чечне, состояние экономики или вот спорт.

Помню, например, как еще в самые первые постсоветские годы в популярной воскресной телепрограмме «Группа Маклофлина» однажды развернулась вроде бы сочувственная, а по сути издевательская дискуссия о том, что новой России нечем платить даже своим офицерам-ракетчикам, из-за чего те чуть ли не голодают. Я подал по сути только одну реплику: мол, если это и так, то это проблема не только самой России, но и тех стран, на которые ракеты могут быть нацелены. Но после этого заводилы троллинга осеклись, зрители, звонившие в студию, меня поддержали, и тон разговора изменился.

Кстати, обратите внимание: ни по Чечне и вообще территориальной целостности России, ни по ее экономическим проблемам, ни по российской военной мощи пропагандистских ток-шоу за океаном давно уже никто не устраивает. Темы отпали за ненадобностью, точнее, сменились новыми, поскольку пропагандистская мельница мелет без остановок.

Впрочем, вернемся к Диане Рим. Она была дамой в высшей степени респектабельной и даже влиятельной, считалась звездой NPR, и к ней на ее столичное DR Show (произносилось название, естественно, как Dear, то есть дорогая) хаживали интересные гости при чинах, должностях и званиях. Так что и профессиональный смысл «других посмотреть и себя показать» в ее престижной программе был налицо.