Андрей Шитов - Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

Всего, естественно, не перескажешь, но вот для примера пара реплик, выхваченных глазом из общего потока. ТМ из Нью-Йорка напоминал о совете Иммануила Канта стремиться не к счастью, а к тому, чтобы быть достойным счастья. А Мэтт из Коннектикута писал, что «если бы американцы в самом деле знали, что такое счастье, то наверняка уже нашли бы способ его упаковывать и продавать». По-моему, не в бровь, а в глаз…

И все же, на мой взгляд, в этой любопытной дискуссии имелся крупный пробел — тот самый, который подсказала мне Мэсси. По-моему, главное не столько в том, что американцы неспособны быть счастливы, сколько в том, что они, кажется, совершенно, органически не умеют переносить несчастье. И сильно мучаются от этого.

С той встречи я пытался для себя прояснить, действительно ли американцы не умеют «правильно» страдать. Разумеется, любой ответ на подобный вопрос заведомо может быть лишь субъективным и условным. Но подсказки заокеанская жизнь регулярно подбрасывала красноречивые.

Вот, например, говорил я как-то раз с местным знакомым, нашим бывшим соотечественником, о динамизме и изменчивости жизни в США и о внутренней готовности американцев к переменам. Дескать, чуть что — и они легко снимаются с насиженного места и отправляются, по пословице, искать, где лучше.

Мне это их свойство казалось очень симпатичным и даже завидным, но приятель вдруг спросил: «А ты в курсе, чего оно им стоит? Знаешь, под каким постоянным стрессом живет средний американец? Взять хотя бы такие наиболее очевидные страхи, как угроза потерять работу или катастрофически — не только в медицинском, но и в финансовом смысле — заболеть. Да у них, если что стрясется, трагедии разыгрываются почище шекспировских. С собой кончают, родных предают…»

Я бы, пожалуй, поспорил с чрезмерным сгущением красок, но осекся, поскольку вдруг вспомнил живой пример.

Много лет назад я познакомился, а потом и подружился с немолодой семейной парой, отчасти напоминавшей мне собственных родителей. Типичный американский средний класс: домик в пригороде, пара машин, приличная пенсия и другие льготы офицера-отставника в дополнение к текущему заработку. Отпуска в морских круизах, устроенные взрослые дети с собственными семьями.

А потом к ним пришла беда: старший сын заболел. Диагноз и прогноз надежд не оставляли. И они вдруг как-то все сразу с этим смирились.

Сам больной, которого я видел во время одной из ремиссий, сидел перед телевизором и смотрел невидящими глазами в экран. Отчетливо ощущалось, что он пребывает уже как бы в своем, недоступном для остальных измерении. Жена его неожиданно ушла из семьи, оставив двух сыновей-подростков. Отец — да простятся мне эти слова — беспокоился о стоимости лечения, даже при наличии медицинской страховки, и нескрываемо ждал развязки. А когда та наконец наступила, тему словно вычеркнули из разговоров, если и не из памяти…

Я не судил и не сужу своих добрых знакомых. Напротив — всем сердцем им сочувствую. Но, вынужден признаться, чуть-чуть и удивляюсь — словно бы ожидал от них чего-то другого. А чего — и сам не пойму. Ведь не надрыва же душевного, не показных страданий…

А вот для контраста теоретический экскурс в историю. К десятилетию терактов 09/11 издатель вашингтонского журнала The Globalist Стивен Рихтер подготовил серию эссе, в которых доказывал, что жить в страхе для американцев скорее норма, чем исключение. На его взгляд, атаки боевиков всего лишь восстановили «исторический средний уровень» страха для США.

В подтверждение он ссылался на опыт американских переселенцев-первопроходцев, которые «осваивали целый континент», отодвигали границу своего нового мира все дальше на запад, но при этом по сути постоянно шагали в пугающую неизвестность. Следующим примером служил «иррациональный ужас перед советской мощью и волна маккартизма в 1950-х годах». Наконец, уже практически к нашим дням относятся перегибы в реакции властей и общества на те же теракты 09/11, включая введение нового «цветового кода угроз», по сути способствовавшего нагнетанию панических ожиданий.

В этом же ряду, конечно, и экономические потрясения, и кризисы, вгоняющие людей в депрессию. О них Рихтер писал, что «довольно неплотно сотканная социальная страховочная сеть в США усугубляет подспудные страхи» людей и даже «усиливает „износ“ народа в его повседневном существовании».

Далее издатель The Globalist утверждал, что и корпоративная жизнь в США в основном подчинена даже не алчности, а именно страху, причем опять же не новоявленному, а вполне застарелому. В частности, по его словам, еще в конце 1980-х годов американский бизнес паниковал по поводу все большего «отставания от конкурентов» в Японии и Германии. Уже тогда в Америке происходили массовые увольнения «белых воротничков», управляющих среднего звена. То есть это отнюдь не только примета последних кризисов.

Рихтер полагает, что и астрономические оклады и премии топ-менеджеров в США — это по сути плата за тот же «постоянный страх», в котором они осознанно или неосознанно пребывают. По его убеждению, такая «чрезвычайно своеобразная форма проявления подспудных страхов» порождена психологией общества, нацеленного на «доведение до максимума личного материального благополучия». Именно поэтому, на его взгляд, в таком обществе считается справедливым лозунг «Победитель получает все».

Но как быть тем, кто не вписался в когорту «победителей»?

Почти половина американцев страдает от «финансовой импотенции». Такое предупреждение и именно в таких выражениях вынес на обложку своего майского номера 2016 года популярный и авторитетный в США журнал Atlantic. По его словам, это «тайный позор среднего класса» в Америке.

Основанием для неожиданного мрачного вывода, звучавшего, как сенсация, послужило тогда исследование Федеральной резервной системы США, выполняющей функции центрального банка. В частности, американцев спрашивали, как они покрыли бы в случае необходимости непредвиденный расход в 400 долларов. В ответ 47 % респондентов заявили, что им для этого пришлось бы занять денег на стороне или что-то продать, поскольку из своего кармана они выплатить такую сумму были бы не в состоянии.

«Кто бы мог подумать?!» — восклицал автор публикации Нил Гейблер. И тут же отвечал на свой риторический вопрос: «Я и мог бы. Поскольку я сам — один из этих самых 47 %».

Речь идет о журналисте, писателе и кинокритике, лауреате американских и международных премий, которому на тот момент было 65 лет и который принадлежал к верхнему слою среднего класса в США. Имел квартиру на Манхэттене в центре Нью-Йорка и детей, отучившихся в частных школах. Был автором пяти книг и сотен статей.