Юрий Мухин - Народ без элиты

А может, получив знания, русские становились нищими? «Словарь» сообщает: «Гимназист, становясь студентом, получал шпагу и с ней дворянское достоинство; кончая университет, студент выходил из него с обер-офицерским чином».

Некоторые комментаторы, обсуждавшие тему этой работы, потребовали от меня дать «конкретное» определение паразитизму. Даю: паразитизм — это потребление производимых в обществе благ без ответного принесения обществу пользы.

Так что читателям следует задуматься, а есть и была ли хоть когда-то польза от интеллигентов для остального народа?

Да, вопрос с паразитизмом непростой, действительно, скажем, преподаватель университета — паразит или нет? Учёные — паразиты или нет? Понятно, что паразитизм указанных профессий зависит от конкретных лиц, но я привёл эти примеры к тому, чтобы не вы искали паразитов очень далеко от себя.

Удивительно и то, что этот отказ получать образование в точных науках и служить России проходил в то время, когда материальная основа паразитизма у всех дворян сокращалась, как шагреневая кожа.

Вот пример. По реформе 1861 года дворянам оставили в собственность 80 млн десятин земли, но дворяне, ввиду модной в их среде разгульной жизни, ввиду лени и тупости разорялись и не только не приумножили свои владения, а продали и то, что имели. К 1913 году во владении дворян осталось всего 50 млн десятин и 55 тыс. поместий. И это на тогдашние уже 2,5 миллиона дворян! Скажем, на 1903 год из элиты сухопутных войск — из 159 генерал-майоров Генерального штаба — только 13 имели земельную собственность и 4 человека — собственные дома. Остальные имели только жалованье.

Но образец для жизни в виде бездельных владельцев земли оставался, стремление к паразитизму было прежним, если не ещё большим. Но как свой паразитизм объяснить людям и даже себе? Как объяснить, что и крестьяне, и часть элиты созидают, а ты все дни бездельничаешь типа героев российской классики Онегина или Безухова?

Такие объяснения паразиты нашли, и главными в объяснении избранности и права паразитировать, права не участвовать в созидании общественных благ были якобы:

— большой ум паразитов и

— особое строение души.

И большой ум не только по сравнению с умом «хамов» — с умом крестьян. Но и по сравнению с умом тех, кто в России служит или созидает.

Но поскольку результатов от этого ума не было, то подтверждением его наличия являлись способность болтать на «высокие темы» и формальность — получение некоего образования. Да, в среде паразитов образованность формально тоже очень ценилась, ценилась причастность к неким «наукам», и дворяне сами себя считали «образованным» классом. Но какая образованность?

Знания естественных наук, повторю, требовали бы предъявить себя в деле созидания, скажем, если ты инженер, то яви обществу результаты своего инженерного труда — скажи, какой мост ты построил. Но ума-то у человека, целью которого является паразитизм, на полезные обществу результаты изначально не хватает! Он может получить диплом технического факультета, но толку-то?!

Посему паразитам потребовалось такое образование, которое бы ничего от них не требовало, — и это показывает приведенный выше рост в России числа студентов-гуманитариев при падении студентов, изучающих точные науки. Под образованностью паразиты имели в виду знание иностранных языков и популярной художественной литературы. И только.

Латынь и греческий язык в России считались основами «классического» гимназического образования, соответственно, знание элегий Овидия ценилось выше, нежели знания законов Ньютона. С помощью первого можно было блеснуть своим умом в салонах «культурного» общества, а с помощью второго можно было оказать помощь России, но кому эта Россия была нужна в российском обществе, все более и более стремившемся к паразитическим идеалам?

Таким образом, освобождение Петром III дворянской элиты от службы России сделало ненужными те знания, с помощью которых России можно было послужить, оставив у элиты только те, которые нужны для заполнения «умной» болтовнёй праздного досуга. А поскольку элита являлась образцом для тех, кто пополнял её из других сословий, то и в целом по России нарастало безразличие к получению и поиску тех знаний, которые могли бы двинуть страну по пути прогресса.

И именно из таких людей — стремившихся паразитировать, как и дворяне, — образовалось сообщество тех, кто впоследствии называл и называет себя до сих пор «интеллигентом».

Кстати, против введения в жизнь этого понятия и слова «интеллигент» протестовали все те, кто по-настоящему служил России. Правовед, на тот момент обер-прокурор Святейшего синода и член Государственного совета императорской России К. Победоносцев, делая замечания к документу, написанному министром внутренних дел В. Плеве, возмущался: «Ради бога исключите слова “русская интеллигенция”. Ведь такого слова “интеллигенция” по-русски нет. Бог знает, кто его выдумал, и бог знает, что оно означает…»

Это тоже особенность интеллигенции. Что означает слово «интеллигент», всегда было непонятно тем, кто хотел это понять, а считавшего себя интеллигентом определения интеллигентности не интересовали — интеллигентов не интересовало, кто они такие. Почему?

Дело в том, что устанавливают, является данный человек интеллигентом или нет, не словари, не здравый смысл, а сами интеллигенты — интеллигенты сами считают себя таковыми и сами собой очень гордятся. Интеллигенты словари не читают и ими не руководствуются — им в этом вопросе самих себя хватает.

Посему, повторю, для окружающих всегда оставалась и остаётся тайной, кого же интеллигенты принимают в свой круг? И любопытные пытались это разгадать.

Идеолог большевиков Емельян Ярославский в обширной, специально посвящённой интеллигенции статье «О старой и новой интеллигенции» давал определение понятию «интеллигент» как лицу, «овладевшему знаниями». Это понятно, но сильно глуповато. Ведь все люди владеют знаниями. Какими именно знаниями нужно владеть, чтобы быть интеллигентом?

Нужно иметь высшее образование? Отнюдь! Инженеры или офицеры в число интеллигентов могут войти только за особые заслуги. Причём не за заслуги перед Россией — ни в коем случае! А за заслуги перед интеллигентами.

А может быть, интеллигенты — это лица, обладающие каким-то исключительным объёмом знаний? Отнюдь! Ведь вряд ли кто-то изучил столько книг и имел столько разнообразнейших знаний, как Сталин. Но интеллигенты соплями изойдут в доказывании, что Сталин не является интеллигентом.

Тогда что требуется, чтобы быть интеллигентом? Получается, что надо иметь что-то такое, что объяснить нельзя, но ведь и с этим нужно как-то определиться. Ведь окружающие, не понимая, кто такие интеллигенты, хорошо видят альтернативу, — видят то, что требуется, чтобы интеллигентом изначально не быть.