Алексей Уразов - Время перемен [litres]

Выступая 15 июля 1960 г. в Лос-Анджелесе на конвенте демократической партии уже в статусе официального кандидата партии, Джон Кеннеди заявил: «Мир стал другим. Баланс сил в мире меняется, и мы не сможем идти старым путем. Коммунистическое влияние уже проникло в Азию и уже укрепилось на Ближнем Востоке. Наши друзья превратились в нейтральных игроков, а некоторые из них скатились к прямой враждебности» [547] Kennedy John F. : Address Accepting the Democratic Presidential Nomination .

Высказывания кандидата от демократов не были простой предвыборной риторикой. Сам факт, что Дж. Кеннеди уделил внимание проблемам Ближнего Востока в речи, адресованной прежде всего внутренней аудитории, говорил о многом: пересмотр ближневосточной политики США в случае прихода в Белый дом администрации Кеннеди должен был стать одной из основ для активизации общей линии США на мировой арене. Эта логика, названная чуть позже доктриной «новых рубежей», нашла отображение в Платформе демократической партии, опубликованной 11 июля 1960 г. [548] Democratic Party Platform of 1960. P. 3., Available at: (URL: http://www.presidency.ucsb.edu/ws/?pid=29403).

За несколько дней до проведения президентских выборов в США ЦРУ предоставило руководству страны перспективный доклад, в котором излагались рекомендации к внешнеполитическим действиям в отношении Ирака. Во вступлении говорилось, что содержание доклада описывает возможную стратегию США на 1961–1962 гг. Эти аналитические материалы можно считать сжатым описанием того внешнеполитического «наследия», которое администрация Эйзенхауэра оставляла своим преемникам.

По мнению аналитиков ЦРУ, правящий в Ираке режим находился в тупике, – в течение года генерал Касем будет смещен со своего поста, вероятнее всего, в результате военного переворота, во главе которого будет стоять группа офицеров-националистов [549] FRUS. Vol. XII. Near East Region; Iraq; Iran; Arabian Peninsula. 1993. P. 517. .

Приняв чрезвычайно жесткие меры в ходе подавления антиправительственного восстания курдов в Киркуке (июль 1959 г.), генерал Касем фактически лишил себя возможности найти общий язык с какой-либо другой политической силой Ирака, кроме как с компартией. Политическая и экономическая помощь со стороны Советского Союза полностью лишила Касема пространства для какого-либо политического маневра. Осознав сложность своего положения, генерал Касем заметно снизил градус критики в адрес США.

Между тем положение Касема продолжало ухудшаться, его противники стремились привлечь на свою сторону всех недовольных. Подстрекаемые извне и изнутри курдские племена, враждовавшие с племенем Барзани и молчаливо поддерживаемые правительством Касема, усилили силовые действия против него. В октябре 1960 г. мулла Мустафа Барзани и возглавлявший племя его брат шейх Ахмед Барзани активизировали контакты с советским посольством в Ираке.

На внешнем фронте режим Касема стоял на грани изоляции в отношениях с региональными игроками, как из националистического, так и из консервативного лагерей. Отношения с насеровским Египтом прошли полный цикл: от чрезвычайно позитивных до состояния «холодной войны»; консервативная Иордания продолжала рассматривать перспективы монархической реставрации дома Хашимитов в Ираке. В этих условиях молчаливую поддержку ей оказывали Иран, Саудовская Аравия и Ливан [550] Abdulghani, J. M. Iraq and Iran: The Years of Crisis. Baltimore: Johns Hopkins University Press. 1984. P. 13. .

Вашингтон не собирался идти на конфронтацию с Багдадом. Анализируя заявления иракской стороны, сделанные министром иностранных дел Ирака в октябре 1960 г. в ходе американо-иракских переговоров в Нью-Йорке, специалисты Госдепартамента видели потенциальную возможность для улучшения американо-иракских отношений, прежде всего за счет предоставления американской стороной прямой экономической и гуманитарной помощи Ираку, если Багдад выразит на то свое желание [551] FRUS. Vol. XII. Near East Region; Iraq; Iran; Arabian Peninsula. 1993. P. 526, 529. . Фактически речь шла о смещении акцента в отношениях с Ираком с позиций «грубой силы» на позиции «силы мягкой».

Такая постановка вопроса была знаком «новых веяний», проникших в экспертную среду сотрудников Госдепартамента. Но по-настоящему эти идеи вышли на авансцену американской внешней политики уже с приходом в Белый дом демократической администрации Джона Кеннеди.

В этих условиях «иракская проблема» и перспективы налаживания отношений с режимом Касема представлялись в Соединенных Штатах в несколько ином свете. С начала 1960-х гг. США начинают выстраивать в регионе Ближнего Востока и зоны Персидского залива качественно новые собственные политические и экономические приоритеты. Прежде всего это касалось проблемы преобразования фактически распавшейся организации Багдадского пакта.

26–28 января 1959 г. в Карачи проходила VI встреча стран Багдадского пакта. Турция и Иран были представлены премьер-министрами, Пакистан представлял министр иностранных дел, Великобританию – министр обороны Дункан Сэндис [552] Keesing’s Contemporary Archives. 1959. Vol. XII. (Weekly Diary of Important World events with Index Continually kept up-to-date). L., 1960. P. 35. . США как сторону-наблюдателя и члена экономического комитета представлял помощник государственного секретаря Лой Гендерсон, который озвучил специальное обращение президента Д. Эйзенхауэра к участникам встречи [553] Public papers of the Presidents of the United States, 1959. Wash., 1960. P. 21. .

На официальном уровне представители стран – членов пакта подчеркнули, что, несмотря на фактический выход иракской стороны из договора в июле 1958 г., стороны продолжают рассматривать Багдадский пакт как полноценную организацию по поддержанию безопасности на Ближнем Востоке [554] The Times. 1959.27.01. .

Вместе с тем внутриминистерская переписка Форин-офиса говорит о том, что в Лондоне были чрезвычайно озабочены отсутствием в пакте реальной оборонной базы. Заместитель главы Форин-офиса сэр Роджер Стивенс писал в феврале 1959 г., что реальным выходом из положения было бы прямое вхождение в пакт США на основе, аналогичной построениям НАТО [555] Goktepe C. The «Forgotten Alliance»»? Anglo-Turkish Relations and CENTO 1959–1965. L., 1996. P. 108. . Однако английский дипломат подчеркивал, что его предложение вряд ли найдет реальное воплощение, так как «после выхода из Организации Ирака Багдадский пакт окончательно превратился в беззубый союз с некими экономическими интересами сторон» [556] Ibid. P. 110. .

Другие представители Уайт-холла говорили о том, «что в сложившихся условиях логично трансформировать Багдадский пакт в организацию исключительно экономического профиля» [557] Ibid. P. 110. . Такое мнение выразил помощник главы Восточного отдела Форин-офиса В. Комбс.

Положение дел в Ближневосточном регионе не давало США и Великобритании возможности на преобразование организации Багдадского пакта в исключительно экономический организм.