Алексей Уразов - Время перемен [litres]

Каким бы сложным ни был процесс перестройки распавшегося Багдадского пакта в структуру СЕНТО, в Вашингтоне понимали, что нельзя терять возможность влиять на ситуацию в ключевых для региона странах. В связи с этим очень показательны данные о размерах прямой помощи, осуществлявшейся США этим странам. Так, начиная с ключевого для политической жизни региона 1958 г. и в последующие два года рост размеров «невоенной помощи» для стран – участниц СЕНТО и Израиля несколько сократился, но не претерпел принципиальных изменений. В 1958–1960 гг. он составил:

Турция (122, 111 и 101 млн долл. в год соответственно);

Израиль (51, 56 и 41 млн долл. соответственно);

Иран (50, 91 и 31 млн долл. соответственно);

Пакистан (145, 142 и 228 млн долл. соответственно) [574] U.S. Census Bureau. Statistical abstract of the US, 1958–1961. P. 871–873. (at: URL: http://www.census.gov/prod/www/abs/statab 1951–1994.htm). .

Анализируя действия администрации Д. Эйзенхауэра на Ближнем Востоке в 1958–1960 гг., можно прийти к нескольким выводам. Иракская революция 14 июля 1958 г. стала важной вехой в истории региона Ближнего Востока и зоны Персидского залива. Оказавшись «незапланированным фактором» для правящих кругов Вашингтона, революция в Ираке поставила перед руководством США ряд вопросов – от концептуальных до конкретно политических, от успешности решения которых зависел не только политический ландшафт всего региона, но и расклад сил между США и СССР на периферии биполярной системы.

Встретив в лице касемовского Ирака пример качественно новых по сути угроз и вызовов, республиканская администрация столкнулась с очевидными трудностями в выработке четкой линии в отношении режима Касема. Сложное сочетание внутриполитических проблем самого Ирака, усиление влияния на Багдад насеристских настроений, а также начало активного сотрудничества правительства Касема с Москвой оставляли администрации Д. Эйзенхауэра мало пространства для политического маневра. Борьба правительства Касема с внутренней оппозицией и постоянная череда политических кризисов, крупнейшим из которых стало киркукское восстание июля 1959 г., сводили к нулю попытки американской администрации поддержать альтернативные Касему политические фигуры. Усугубляло ситуацию отсутствие у американских дипломатов четкого видения природы режима Касема, что в итоге привело к некорректным выводам относительно перспектив сотрудничества или конфронтации с касемовским Ираком.

Спустя два года после революции 1958 г., не добившись заметных успехов в отношении режима генерала Касема, республиканская администрация решила самоустраниться от разрешения «иракской проблемы». Как показал анализ курса администрации Эйзенхауэра в 1958–1960 гг., не найдя эффективного подхода к разрешению «иракской проблемы» с целью решения тактических задач в зоне Персидского залива, Вашингтон сделал выбор в пользу поддержания своих традиционных региональных партнеров на Ближнем Востоке, так называемого консервативного лагеря – Ирана, Иордании, Саудовской Аравии, с одной стороны, и Израиля – с другой. При динамичности развития политических процессов на Ближнем Востоке и в зоне Персидского залива, усилении позиций сил арабского национализма и Советского Союза опора на страны «консервативного лагеря» гарантировала США спокойствие «тыла» в борьбе с СССР за регион.

Мировая повестка дня в последние годы пребывания Эйзенхауэра у власти ознаменовалась двумя принципиально важными событиями в «третьем мире» – революцией на Кубе 1959 г. и, главное, «годом Африки» (1960 г.), давшим независимость сразу 12 государствам континента. Перемены оставляли американской стороне мало времени для раздумий [575] Независимость от колониальных держав получили: Камерун, Того, Мали, Бельгийское Конго, Малагасийская республика, Нигер, Верхняя Вольта, Берег Слоновой Кости, Чад, Центральноафриканская республика, Конго, Габон. . Грядущие президентские выборы в ноябре 1960 г. должны были стать вехой для американской внешней политики.

Понимали это и в Госдепе, поэтому в июне 1960 г. американские дипломаты начинают «прощупывание почвы», пытаясь ad hoc понять логику действий Москвы на арабском Востоке. 1 июня 1960 г. в Каире происходит встреча посла СССР в ОАР В.Я. Ерофеева с американским послом Рейнхардом. Согласно докладной записке советского посла, «Рейнхарда интересовали условия, на которых Советский Союз предоставляет помощь «слаборазвитым» странам, в частности ОАР, по строительству высотной Асуанской плотины» [576] См: Запись беседы посла СССР в ОАР В. Я. Ерофеева с послом США в ОАР Рейнхардом, 1 июня 1960 г. АВП РФ. Ф. 087. Оп. 21. П. 32. Д. 6. Л. 30–31 // Ближневосточный конфликт: из документов Архива внешней политики РФ. 1947–1967. Т. 2: 1957–1967 / отв. ред. В. В. Наумкин. – М., 2003. С. 328. . В канун президентских выборов 1960 г. этот интерес расценивался как поиск американским истеблишментом новых подходов в диалоге с Насером.

За прошедшие после выборов четыре года демократическая партия США предприняла серьезную попытку пересмотра своих программно-целевых установок. Касалось это и внешнеполитических сюжетов. После 1956 г. «партийным голосом» демократов становится демократический совещательный совет (ДАС) – консультативный орган, созданный при Национальном комитете партии вскоре после выборов [577] DNC – Democratic Advisory Council papers, P. Butler’s Statement, 1957. Jan. 4, Ch. Murphy Papers, HSTL. См: Галкин И. В. Деятельность Национального комитета демократической партии США 1952–1960 гг. // Политические партии США в Новейшее время. – М., 1982. .

Уже в первых программных заявлениях ДАС по внешней политике в 1957–1958 гг. обозначилась стратегия «гибкого реагирования» с упором на применение широкого диапазона политико-экономических и военных средств. Особое значение придавалось «ограниченным», «локальным» войнам. В этом идеологи демократов опирались на работы М. Тейлора, получившие широкий резонанс в верхушке демократической партии [578] См: Печатнов В. О . Демократическая партия США: избиратели и политика. – М., 1980. С. 122. . Задачей ДАС было генерирование новых идей для развития внешней политики [579] Cotter Cornelius P., Hennessy Bernard C ., Politics without power. The National Policy Committees. N.Y., 1964. P. 215. .

Наиболее заметную роль в этом процессе сыграли политик и дипломат Ч. Боулс, экономисты из Массачусетского технологического института У. Ростоу и М. Милликэн, историк Б. Уорд, сенаторы-демократы У. Фулбрайт и Г. Хэмфри.

Особенно активную позицию в этом процессе занял Ч. Боулс. В своих работах он одним из первых доказывал важность соревнования за влияние на развивающиеся страны, неэффективность грубого антикоммунистического подхода администрации Эйзенхауэра к внешней политике и необходимость использования других компонентов влияния – экономических, технологических, идеологических. «Коммунисты, – подчеркивал он, – говорят на магическом языке социальной революции, поддерживают борьбу колоний за независимость, предлагают научную и техническую помощь для ускорения экономического развития, и все это в то время, когда мы, завязнув в сомнениях и разногласиях, прикованы к презираемому, обреченному статус-кво» [580] Bowles Ch . New Realism in Foreign Policy // The New York Times Magazine. 1956. May 20. P. 63. . По мнению Боулса, «республиканская партия с ее традиционным толкованием силы является тормозом в соревновании с новой гибкой и очень убедительной советской тактикой». Главная стратегическая задача США, подчеркивал Боулс, – «перехват волн антиколониализма и национализма, накрывших развивающиеся страны».