Себастьян Хаффнер - Некто Гитлер: Политика преступления

Этими преступлениями Гитлера мы далее и вынуждены будем заняться, причем нам не хотелось бы задерживаться на жутких подробностях этих преступлений. Их много в других книгах, к примеру в точном и строго документированном труде Рейнхарда Хенкиса [141]«Насильственные преступления национал-социализма». Здесь мы лишь коротко изложим факты в их временной последовательности.

1. В день начала Второй мировой войны по письменному приказу Гитлера начались массовые убийства больных в Германии. На основании этого приказа было убито 100 000 «никчемных едоков» в обычных больницах, от 70 000 до 80 000 пациентов психиатрических лечебниц, от 10 000 до 20 000 больных и инвалидов, оказавшихся в концлагерях, все пациенты-евреи в нервных клиниках и около 3000 детей от трех до тринадцати лет в спецшколах и интернатах. Акция завершилась в августе 1941 года и потому, что она вызвала растущее беспокойство среди населения Германии, и в силу протестов со стороны Церкви, и потому прежде всего, что созданная для уничтожения больных организация (кодовое наименование Т4) теперь была брошена Гитлером на истребление евреев. Позднее Гитлеру не представилась возможность продолжить уничтожение больных [142].

2. В том же сентябре 1939 года в Германии начались акции по уничтожению цыган. Их хватали по всей стране, сначала отправляли в концентрационные лагеря, а потом двумя потоками, в 1941 и 1943 годах, в лагеря уничтожения. С 1941 года цыгане в оккупированных областях Восточной Европы уничтожались столь же систематически, как и жившие там евреи. Эти массовые убийства плохо изучены, потому, наверное, что не сопровождались пропагандой, а проходили в полной тишине. О них не говорили тогда, когда они происходили, и знают о них сегодня не больше, чем в то время. Документы редки. Всего было убито 500 000 цыган во всей Европе. Из 25 000 цыган, живших до войны в Германии, к 1945 году осталось 5000 [143].

3. Месяцем позже, в октябре 1939 года, по окончании военной кампании в Польше началась третья волна массовых убийств, чьими жертвами стали польская интеллигенция и польская элита. Эти убийства продолжались пять лет. Письменного приказа Гитлера на этот счет не было – письменный приказ об уничтожении больных был последним письменным приказом Гитлера такого рода, – только устные распоряжения, которые, однако, убедительно подтверждаются их безукоризненным выполнением. Так, Гейдрих [144]в отчете от 2 июля 1940 года, давая объяснения руководству вермахта о терроре, развернутом на территории Польши, ссылается на «чрезвычайно решительный приказ фюрера <���…> о ликвидации всего польского руководящего слоя, который исчисляется тысячами», а генерал-губернатор оккупированной Польши Франк [145]цитирует устное распряжение Гитлера от 30 мая 1940 года: «То, что осталось от польской элиты, должно быть ликвидировано, то, что вновь рождается, должно быть нами отслежено и уничтожено» [146]. Установленный факт: в Польше по указанию Гитлера в течение пяти лет планомерно уничтожали не только евреев, но и поляков, причем главным образом из образованных слоев общества – священников, учителей, ученых, журналистов, предпринимателей, которые тоже были лишены своих прав и предоставлены произволу новой власти. Что представляла собой эта широкомасштабная акция можно уяснить из меморандума Гиммлера, составленного в мае 1940 года. Гиммлер был правой рукой и пособником Гитлера, а потому может считаться в этом вопросе рупором своего вождя:

Для негерманского населения на Востоке не должно быть никаких учебных заведений, кроме четырехлетних народных школ. Цель этих народных школ только и исключительно: простой счет в лучшем случае до пятисот, умение написать свое имя и приучение к честной, старательной и самоотверженной службе немцам. Читать им, я полагаю, вовсе необязательно. Кроме этих школ, на Востоке Европы не может быть никаких учебных заведений. <���…> Население генерал-губернаторства следует в ходе этих последовательно проведенных мероприятий в течение десяти лет низвести до уровня неполноценного народа. <���…> Это население станет безгосударственным народом рабочих и ежегодно будет поставлять Германии дешевую неквалифицированную рабочую силу (строительство дорог, каменоломни, стройки).

Такая варваризация старого культурного наро-да, естественно, преступление само по себе, но она включает еще и физическое уничтожение польского образованного класса. Точное число убитых таким образом поляков труднее установить, чем точное число уничтоженных евреев. В целом, согласно официальным польским данным, Польша за шесть лет войны потеряла около 6 000 000 человек, из которых 3 000 000 евреи. Не более чем 300 000 поляков погибло на поле боя. 700 000 – беженцы. Остается 2 000 000, из которых более половины погибло в ходе планомерной кампании по уничтожению польской элиты. Прочие – жертвы карательных акцией против партизан, бесцеремонных массовых переселений и террора, развернутого оккупационными властями.

4. Немецкая политика по отношению к русскому населению оккупированных на два, три года гигантских русских территорий полностью соответствовала описанной выше политике Германии по отношению к Польше: истребление образованного и руководящего слоя, порабощение остального, лишенного всяких прав населения. Польша, которой поначалу Гитлер готовил куда более легкую судьбу прислуги вроде Венгрии, Румынии, Словакии и Болгарии, после того как она отвергла эту роль, была не просто наказана, но стала опытным полигоном Гитлера перед началом давно запланированного порабощения и уничтожения России. Правда, ситуация в России в двух пунктах весьма существенно отличалась от польской ситуации, и это еще более усугубляло преступную политику Гитлера.

Во-первых, русский высший слой был на деле или номинально коммунистическим (тогда как польская элита была в основном консервативно-католическая) – и это обстоятельство развязывало нацистам руки в деле его истребления. Во-вторых, к преступлениям, совершенным в России, в отличие от Польши, был добровольно или нет, но причастен вермахт.

В Польше генерал-полковник Бласковиц [147], первый главнокомандующий вооруженными силами в Восточной Европе (впоследствии снятый с этой должности), в первую военную зиму в своей официальной жалобе писал о том, что за линией фронта в оккупированных областях «бушуют зверские и патологические инстинкты», по поводу чего Гейдрих в своем уже цитированном нами отчете от 2 июля 1940 года указывал, что «чрезвычайно решительный» приказ фюрера не мог быть доведен до сведения военного командования по причине чего, «глядя со стороны, действия полиции и SS могут показаться грубым произволом». В России Гитлер решил не предоставлять своей армии такого алиби. Уже 30 марта 1941 года, за несколько месяцев до начала войны с Россией, он произнес речь перед высшими офицерскими чинами, в которой высказался начистоту: «Мы должны отказаться от понятия солдатского товарищества. Коммунист не был нам товарищем до этой войны и не будет товарищем после. Здесь речь пойдет о войне на уничтожение. <���…> Мы ведем эту войну не для того, чтобы сохранить нашего смертельного врага. Жестокость на Востоке – благо для будущего».