Роберт Аракелов - Нагорный Карабах: виновники трагедии известны

— Ну как, — спросил меня старик, а лицо его в эти минуты было искривлено улыбкой сатаны.

— Не знаю, — ответил я ему, — да только вам пора выходить на международную арену.

Сидеть с ним рядом было противно, и я, сдав журналы, вышел в дождь, спрятавшись через несколько метров в магазине.

Установив режим тотального физического и духовного террора, господа национал-сепаратисты исключили любую возможность политической активности в нежелательном для них направлении. Зато сами творили, что хотели.

И когда из уст Балаяна и прочих ему подобных слышишь какие-то слова о демократии, цивилизации, правах человека и прочих из них, поневоле думаешь, а есть ли предел их цинизму, их лицедейству и фальши.

Но эталоном насмеяния над демократией явились выборы, проведенные в области. О них трезвонила и пресса Армении, и газета «Советский Карабах», и это могла могло бы ввести кое-кого и в заблуждение. А речь идет вот о чем. На последних выборах в Парламент Армении ее Верховным Советом прошлого созыва, как известно, были созданы избирательные округа и в НКАО. Кажется, одиннадцать таких округов. Этот и неправовой, и безнравственный шаг был опротестован Верховным Советом страны, принявшим за подписью М.С.Горбачева специальное решение, объявившее противозаконность подобной акции Верховного Совета Армении. Но власти этой республики в очередной раз «наплевали», другого слова найти не могу, на Верховный Совет страны и создали-таки упомянутые округа. Между прочим, не могу понять одного. Как же там могут, относясь столь пренебрежительно к высшему законодательному органу страны, тем не менее, когда им выгодно, апеллировать к этому же самому органу. Там, по-видимому, руководствуются принципом, по которому «закон, что дышало, как повернул, так и вышло». Что ж, вполне в духе нравов современных иезуитов, для которых все средства хороши, лишь бы дело шло.

Так вот, как они проходили. На крупных предприятиях, в которых компактно пребывает множество людей, они проводились здесь же. Во всех остальных случаях — по месту жительства. В первом случае на предприятие являлись, уполномоченные на то люди и входили в кабинет к директору, куда поочередно вызывались работники отдельных цехов или бригад. Им вручались бюллетени и предлагалось выбрать из двух фамилий одну, зачеркнув другую. Аналогично проходили они по месту жительства, причем здесь зачастую по домам ходил либо жэковский работник, либо кто-то из соседей, ежели среди них отыскивался активист сепаратистского движения. И тоже — быстро, быстро вычеркни одного, оставь другого. А теперь проанализируем, что же из себя представляли эти воровские выборы. Ну, естественно, никакой предвыборной компании не было и не могло быть, а посему никто и не знал, какова их платформа, за что борются эти кандидаты. Далее, никакой тайны голосования не было, выбор следовало сделать прилюдно, и это не давало возможности, в частности, тому, чтобы вычеркнуть обоих кандидатов. И еще. Как и все, что делалось Балаяном и его компанией, эти выборы тоже могли сойти за блеф и бутафорию. К примеру, абсолютным блефом выглядела и претензия на альтернативность, ибо кандидатов хоть и было двое, не зная, в чем состояло различие их политических позиций, никакого значения не имело, кому из них отдать предпочтение. Единственное, о чем не трудно было догадаться, так это то, что поскольку за них ратуют сепаратисты, то и сами эти кандидаты того же поля ягоды и на одно лицо.

Однако вернемся к вопросу о фидаинах, от которых, нас отвлекали эти два старика. Эти «народные мстители», как однажды высокопарно назвала их подпольная радиостанция «Свободный Арцах», а по сути — террористы и уголовники, состояли из двух больших групп: одна постоянно базировалась на территории Армении, совершая оттуда бандитские набеги, другая — в самой области. Тех, что базировались в Армении, к 1990 году уже и по формальным признакам нельзя было назвать «партизанами», поскольку со временем они успели организоваться в военизированные и, по существу, армейские формирования, а группы, которые просачивались из Армении в НКАО для осуществления своих акций, были либо подразделениями Армянской национальной армии, либо же хоть ей и не подчиненными, но тем не менее в достаточной мере структурализованными боевыми единицами. Собственно в Степанакерт в открытую не совались, и поэтому здесь их трудно было увидеть. Я вспоминаю в этой связи такой вот случай. Однажды, проснувшись спозаранку, я направился в парикмахерскую, решив успеть побриться до работы. Но время оказалось уж очень раннее, и до семи часов, когда открывалась парикмахерская, ждать мне было более получаса. Утро было пасмурное, погода холодноватая, и чтобы меня не продуло, я вжался в проем в стене парикмахерской, покуривая сигарету. Отмечу, что напротив на стене дома висел телефон-автомат. И вот, не успел я простоять и десяти минут, как на мостовой и в полутора-двух метрах от меня останавливаются «Жигули», из которых выбегает водитель, направляясь к телефону. Говорил он по телефону долго, не менее десяти минут, и пока он говорил, один из тех двух пассажиров, что располагались на заднем сидении, вышел из машины, по-всему, размять ноги. Был он в черном, ниже колен плаще, застегнутом на пуговицы аж до подбородка. Осмотревшись по сторонам и никого не увидя, он расстегнул плащ, сделал три приседания, разомнул спину, сделав наклоны туловища вперед и назад. Словом, это была утренняя гимнастика, и он выделывал все это так ловко, что чувствовалось: такая гимнастика входит в его постоянный утренний моцион. Было ему лет около сорока, среднего роста, крепко сбит. Он продолжал свои упражнения, и когда он сделал поворот туловища вправо, наши глаза встретились. Он смотрел на меня, а я успел обозреть его. Под плащом у него была незнакомая военная форма. Он был весь затянут в ремни, а на плече была видна часть погона. На животе, на его правом боку в кобуре молочного цвета висел пистолет. Он какое-то мгновение смотрел на меня, не отводя взгляда, а потом улыбнулся. Улыбнулся и я, решив, что так будет вернее и от греха подальше. Покрутив еще немного головой и увидев все также бегом возвращавшегося к машине водителя, он кивнул мне головой — пока, мол, — и сел в машину, которая, с ходу рванув, отъехала на большой скорости.

Сначала я не мог понять, как этот человек, пусть и не на долгое время, мог рискнуть в такой форме да при оружии появиться в городе, где запросто можно наскочить на патрули, но потом вспомнил, что на ветровом стекле машины был наклеен пропуск, разрешающий его владельцу ездить всюду. Скорее всего, этот пропуск был ими реквизирован у какой-то государственной машины — на это они были горазды. А вообще-то отряды, базировавшиеся в Армении, делали свои набеги, по-крайней мере в 1990 году, на приграничные районы Азербайджана, хотя отдельные эмиссары просачивались и глубже. Для инструктажа, провоза оружия, обучения обращению с ним. Их ловили, и не редко. Однажды, возвращаясь с работы, я видел, как патруль на машине преследовал убегавший от него «Москвич». На крутом вираже водитель убегавшей машины не справился с управлением, и та на большой скорости врезалась в угол дома и остановилась. Солдаты выволокли из машины двух молодых мужчин, изрядно помятых от удара машины о стену. Вокруг собралась немалая толпа, и может быть поэтому офицер, старший по патрулю, решил тут же на месте обыскать и их, и машину, чтобы продемонстрировать людям, кем были эти двое. Из под сиденья машины были извлечены два автомата — один Калашникова, а другой неизвестной марки.