Моше Левин - Советский век

Иногда для резолюции достаточно было телеграммы от Сталина. Знаменитое письмо о назначении Николая Ежова на пост главы НКВД и снятии Генриха Ягоды, который уже четыре года готовил грандиозные репрессии, было подписано Сталиным и Ждановым. Каганович получил копию 25 сентября 1936 г. «Бедный» Ягода, так и не понявший, что же он «опоздал» сделать в 1932 г., был казнен в 1938-м.

Власть Сталина стала могущественной и непререкаемой - с ним не отваживались спорить, «глотали» любую блажь. Обвинение против Ягоды - показательный пример: в 1932 г. Ягода не смог бы развернуть широкомасштабные репрессии без соответствующего указания Сталина.

Работа Политбюро была примером техники фрагментации, применяемой даже в этом немногочисленном органе власти. Согласно прихоти Сталина, оно функционировало не в полном составе - на заседания созывались трое, пятеро, семеро человек. Из посторонних приглашали лишь тех, у кого были особые дела к главе государства. Часто заседания происходили на даче верховного вождя во время обеда, в кругу «друзей». По словам Микояна, до 1941 г. в Политбюро существовал квинтет (Сталин, Молотов, Маленков, Берия и сам Микоян), руководивший внешней политикой и всеми текущими делами [33] РГАСПИ. Ф. 39. On. 3, Д. 188. Л. 246 (наброски к четвертому тому воспоминаний Микояна). . После войны в эту группу вошел Андрей Жданов, а позднее - Николай Вознесенский. Клим Ворошилов, ставший «избранным» в начале войны, был выведен из их числа в 1944 году.

В означенном составе существовало так называемое узкое Политбюро. В него не входили Лазарь Каганович, Михаил Калинин и Никита Хрущев, занимавшие ответственнейшие посты вне Политбюро. «Привычка» собираться маленькой группкой надежных соратников возникла во время борьбы триумвирата (Иосиф Сталин, Григорий Зиновьев, Лев Каменев) против Льва Троцкого. Она укоренилась во время идеологической битвы против возглавлявшего Совнарком Алексея Рыкова - правда, уже в ином составе.

В 1930-х гг. Сталин неоднократно направлял Молотову письма, в которых просил рассмотреть очередной важный вопрос и обсудить его с «друзьями». Не все члены Политбюро попадали в категорию «друзей», никто не надеялся остаться в ней навсегда. Перед войной на эти «интимные» тайные собрания не приглашали ни Яна Рудзутака, ни Михаила Калинина, ни Иосифа Косиора и Андрея Андреева, хотя они, наверное, знали об этих заседаниях.

Можно сделать вывод, что Политбюро состояло из людей, которых Сталин назначал лично и использовал по собственному усмотрению.

Партийный аппарат.

По мере того как партия теряла свое партийное лицо, ее аппарат - главная цитадель системы - все более усложнялся. С целью «упрощения дела» и обеспечения большего контроля был создан «сверхаппарат». В разное время его именовали его по-разному: «особый» отдел, «политический» отдел, «генеральный» отдел. Но как бы ни называли «сверхаппарат», ему надлежало обслуживать лично Сталина - без ведома остальных. Штат отдела постоянно рос и требовал значительных расходов, которые покрывались безропотно. Возглавлял его личный секретарь Сталина, вездесущий и осмотрительный Александр Поскребышев, приобретший благодаря своему посту большое значение.

Достаточно мощным учреждением выглядел Совнарком с его отделами, специалистами и консультантами, однако его реальный статус был значительно слабее. В результате подковерных игр, конспиративных технологий, принятых в верхах, Совнарком оказался фактически отстраненным от дел: решения принимались в другом месте непосредственно Сталиным и Молотовым. Способ общения между ними можно назвать образцом конспиративной коммуникации: Молотов передавал свои предложения Сталину, тот их поправлял, одобрял или отвергал и по тем же каналам отправлял Молотову ответ, имевший силу приказа, чрезвычайно скрытно! Мы знаем о таких деталях только благодаря Олегу Хлевнюку и его команде исследователей советских архивов.

Делая обзор сложной и постоянно расширяющейся системы власти Сталина, можно прийти к выводу, что мы имеем дело с «государством безопасности», возглавляемым человеком, организовавшим свой собственный «культ» и тщательно, до малейших деталей, разработавшим систему контроля и управления всем гигантским предприятием. Требовалось не только обеспечить его бесперебойную работу, но также на любом уровне закрыть другим представителям официальной власти возможность присваивать себе реальные властные полномочия. Это достигалось дроблением высших институтов государства, обессмысливая их работу. Такой способ управления - в противоположность ожидаемому при данных обстоятельствах - приводил, как и следовало ожидать, к провалам, на которые центр отвечал чрезвычайными мерами.

Стремясь быть в контакте с жизнью, правительство - лично Сталин, Политбюро, Оргбюро и Секретариат - увязали в мелочах повседневной жизни того или иного района, области, города или даже отдельного завода. Это выглядело как попытка при помощи микроскопа управлять из центра, расположенного в Москве, целым континентом.

Пробуя разобраться в том, как вожди и их команды исходя из сиюминутных локальных проблем могли распоряжаться социальными группами, учреждениями, народами и материальными ресурсами, остановим внимание на двух главных органах Центрального комитета - Секретариате и Оргбюро. Их обязанностью была подготовка материалов для заседаний Политбюро, в которых из-за множества дел и документов, которые надлежало обработать, они постоянно запутывались.

Лучшей иллюстрацией того, чем на практике оказалось управление, построенное на преувеличенном внимании к мелочам, является масса телеграмм, написанных или подписанных Сталиным в адрес партийных или государственных органов во все концы страны. Телеграммы полны указаний, как поставить партию гвоздей на стройку, которая в них остро нуждается, или проложить внутреннюю железнодорожную линию на заводе, или найти колючую проволоку, которой в те годы всегда не хватало. Добавим, что эти бесчисленные поручения облекались в форму ультиматума.

Секретариат и Оргбюро работали, контролируя подобным образом дела до малейших деталей. Их труд впечатлял - особенно попытки обучить и переучить рабочих, специалистов и вообще решить проблему подготовки профессиональных кадров всех профилей: создавать курсы, школы и академии, пополнять списки студентов и преподавателей. В ЦК сходились все нити обеспечения страны необходимыми кадрами с последующим направлением специалистов в те области и районы, где их не хватало.

По сути функции высокоцентрализованного государства сводились к контролю за массой мелких задач, часто оказывавшихся невыполнимыми. Система страдала от патологической «сверхцентрализации». Единственным лекарством от нее могло стать делегирование власти на нижестоящие уровни, в то время как за центром осталась бы разработка главной политической линии. Но в данной системе верховный правитель отождествлял собственную безопасность с безопасностью страны и считал, что любой провал или ошибка наказуемы, а такой вождь, бесспорно, должен был казаться всемогущим. В результате страна, остро нуждавшаяся в кадрах, получила заведомо ложную формулировку - «незаменимых нет».