Вадим Поляковский - Иллюзии свобод и горькая действительность

С отчаяния Иден обратился за помощью к «программе создания рабочих мест» английского правительства. Весь нынешний год он будет чернорабочим «на государственной службе», помогая убирать и озеленять пустыри. Хотя он кое-что заработает, перспектива потерять еще один год, не получив никакой профессии, не может не деморализовать.

— Это ужасно,— говорит Иден.— У меня нет будущего.

«Критики принятой в Англии «программы создания рабочих мест»,— пишет «Н ь ю с у и к»,— указывают, что, несмотря на все добрые намерения, подобный проект на деле никак не помогает молодым найти место в жизни, так как очистка стен от грязи отнюдь не готовит их к будущей специальности.

— Поручать молодежи подобные нелепые дела все равно, что подкормить голодных, а потом отнять у них еду,— говорит Пэдди Хилл, молодой сотрудник учреждения, занимающегося осуществлением программы в Эвоне.

Рост числа молодых безработных в Англии уже и так обостряет существующие социальные проблемы, порождает настроения злобного отчуждения».

На страницах журнала «Ш п и г е л ь» мы познакомились с безыменной японской девушкой. Шесть дней в неделю, говорится в опубликованной там статье, она неустанно протирает перила на эскалаторе крупного токийского универмага, встречает поклоном каждого входящего покупателя и приветливо говорит: «Добро пожаловать». Четыре года училась она в университете, но смогла получить только скучную и плохо оплачиваемую работу. Недавно муниципалитет Токио объявил вакантным место портье в одной из гостиниц в пригороде столицы. Среди 108 претендентов, откликнувшихся на объявление, было 33 молодых выпускника высших учебных заведений.

Перспективы получения работы по специальности для японцев с дипломами университетов, подчеркивает «Ш п и г е л ь», за последнее время еще более ухудшились. Профессор Иосаки Осеки из университета Нихон даже считает, что каждый студент уже «понял, что университетское образование больше не гарантирует хорошей должности».

В условиях экономических трудностей все меньше работодателей в состоянии обеспечить подходящей работой дипломированных специалистов. Почти половина из 800 наиболее крупных предприятий Токио в этом году вообще не примет на работу ни одного человека. Даже если экономические перспективы Японии в ближайшее время и улучшатся, у большинства молодых выпускников высших учебных заведений вряд ли появятся новые шансы получить работу. «Гоударственная бюрократия, банки и крупный бизнес в поисках молодых кадров ограничиваются сравнительно небольшим кругом «избранных» — выпускниками девяти привилегированных высших учебных заведений страны, в первую очередь Токийского университета,— отмечает корреспондент.— Поэтому огромная масса людей с дипломами вынуждена привыкать к должностям продавцов или рассыльных в универмагах и супермаркетах. В настоящее время 80 % всех водителей Японии, развозящих кока-колу,— выпускники вузов...»

История, которую мы хотим рассказать ниже, была преподнесена на страницах французской буржуазной печати в виде «обычного происшествия». Так ли это? Вот эта история.

...Она обожала детей и всегда находила время, чтобы хоть немного поиграть с ними. Чувствовалось, что в эти минуты она забывала о своем горе, о нужде, повседневных заботах, сразу становилась совсем юной. Она увлекалась театром, современной литературой, музыкой.

Такой предстает из рассказов тех, кто ее знал, 28-летняя Рене Будурекс, безработная учительница, покончившая с собой в Ницце.

Она выросла в очень бедной семье. При том положении, в котором находились ее родители, нелегко было получить среднее образование, а тем более высшее. Все годы учебы в педагогическом институте вечерами приходилось подрабатывать. Но вот победа! В руках наконец долгожданный диплом!

Победа? На одно лишь мгновение... Как тысячи других ее коллег, имеющих статус так называемых «дежурных учителей» (временные места, создаваемые на случай подмены заболевших преподавателей.— Авт .), Рене бесцеремонно перебрасывают из одного лицея в другой, она месяцами остается без работы. Из пяти лет, прошедших после получения диплома, преподавать ей довелось в общей сложности 18 месяцев. Она всегда тяжело переживала момент, когда надо было расставаться с классом, где пришлось поработать какое-то время.

Когда истек срок ее контракта в лицее Карно, другого места ей не предложили и посоветовали стать на учет в бюро социальной помощи. В бюро же объяснили, что для получения пособия по безработице ей... не хватает стажа.

Шли недели, месяцы. Нищета и отчаяние все прочнее входили в ее жизнь. Она замкнулась, как-то внутренне «сломалась», начала болеть.

Чтобы продержаться, она соглашалась на любую работу. По утрам внимательно изучала объявления, а потом бегала по тем немногим адресам, которые удавалось найти. Чем только она не занималась: была санитаркой в больнице, судомойкой в ресторане (50 часов в неделю при мизерной зарплате). Потом работала подручной в прачечной, продавцом в период дешевой распродажу, уборщицей... Все надежды она возлагала на начало нового учебного года и ожидала его с нетерпением. Полученный в сентябре новый категорический отказ явился для нее страшным ударом. За ним последовали другие.

Мари-Элен и Андре (он — грузчик в магазине, она — студентка), друзья Рене, которые приютили ее в своей маленькой квартирке, рассказывают: «Мы видели, как, получив последний отказ, она с каждым днем все больше падала духом. Часами просиживала в своей комнатке, подавленная, убитая крушением мечты».

И вот поставлена последняя точка... Как же назвать все это? «Обычное происшествие», простое самоубийство? А может быть, зная, что предшествовало роковому решению, правильнее считать, что убийца Рене — капиталистический строй?

И еще одна история, даже не одна, а несколько. О своих соотечественницах поведала на страницах западногерманской «Ц а й т» журналистка Ютта Дум-Хайтманн.

— Стоит мне только подумать о тех, кто в данный момент на работе, как у меня начинает болеть сердце,— говорит Сибилла К. Она сидит в плюшевом кресле и курит уже, наверное, двадцатую сигарету за это утро.

Сибилла К. разведена, у нее двое детей. Без работы она с января 1976 г. Домохозяйка и мать. Что это — счастье для женщины? Исполнение ее заветных желаний? Сибилла К. уверена лишь в одном:

— Если я вскоре не буду опять работать, сойду с ума...

Пегги X. 20 лет. Окончив школу, поступила ученицей в маленькую контору.

— Там работало всего человек 20 младшего персонала. В моем отделении была еще одна ученица. Впрочем, никто нас ничему не учил,— сказала она журналистке.

Два с половиной года спустя контора разорилась, а Пегги, не завершив профессионального обучения, оказалась на улице. Три месяца не могла найти работу. Затем подруга помогла ей устроиться на одно из предприятий концерна «Рурколе АГ», где после полугодовой производственной практики ей удалось сдать экзамены и получить диплом о завершении профессионально-технического образования. Однако при этом ее предупредили, что «Рурколе АГ» ее на работу взять не сможет.