Вадим Поляковский - Иллюзии свобод и горькая действительность

Что касается обстоятельств смерти его дяди, у Мохаммеда вполне категорическое мнение: «Это — преступление, совершенное расистами»...

Когда приезжаешь в Верхнюю Савойю, сначала кажется, что здесь нет никакого расизма. Скажем точнее: он не бросается в глаза. Только когда начинаешь наблюдать, слушать, что говорят вокруг, замечаешь, что действительность отличается от того, что видно на поверхности. Ивон ле Вайн подкрепляет свой вывод примерами. И об этом повествует «Н увель обсервате р».

...В Бонвиле жила семья тунисцев, в которой было шестеро детей. Младшего, трехлетнего мальчика, сбила машина на пешеходной дорожке. Шофер положил труп мальчика на тротуар, поодаль от перехода, а сам спрятался в соседнем доме. Прибывшие часом позже жандармы отказались выслушать свидетелей под тем предлогом, что те не говорят по-французски, хотя это была неправда.

...В Шедде один марокканец поспорил с владельцем гаража, который ремонтировал его автомашину. У марокканца не было при себе нужной суммы, но он обещал сразу же принести деньги. Хозяин в присутствии стоявших у ограды мужчин вытащил ружье. Марокканца связали и отобрали у него все документы. Жандармы увезли его и выпустили на дороге в Клюз, припугнув, что, если он немедленно не заплатит, хозяин гаража его убьет.

Такие истории можно услышать на каждом шагу. Но что самое страшное — это повседневный, обыкновенный расизм.

...Сионзье. 6 тыс. жителей. 3 тыс. иностранных рабочих. Вечером городок затихает и мирно засыпает у телевизоров. Выйдя на улицу, замечаешь свет, сочащийся из-под дверей погребов, конюшен, хлевов. Говоришь себе: «Ого, даже у домашней скотины есть и свет и музыка!» Однако, когда откроешь дверь, останавливаешься пораженный: оказывается, что здесь живут не коровы, а люди. Это новый рабочий скот. Здесь арабам сдается внаем все: погреба, заброшенные фермы, всевозможные закутки.

...Крутая, узкая, скользкая лестница, ведущая на второй этаж фермы. В тесном помещении — пять кроватей, обшарпанные стены. Комнату обогревает печь с зигзагообразной длинной трубой. Щели закрыты картоном. Под потолком протянуты веревки, на которых развешивают одежду. Еще три года назад лачугу объявили непригодной для жилья и обреченной на слом.

Корреспондент «Нувель обсерватер» идет в мэрию. Там «разъясняют», что в таком туристическом районе, как Савойя, «нельзя допускать, чтобы арабы были слишком на виду». Они, видите ли, «портят» идиллический пейзаж...

Не лучшее, если не хуже, положение рабов XX в. в Федеративной Республике Германии. Об одном из них рассказывается в западногерманской газете «Зюддойче цайтунг».

...Когда 15-летний Панаётис С. вместе с дядей отправился из Греции в ФРГ, где уже около 10 лет работали его родители, подростку казалось, что он стоит на пороге лучшей жизни. Панаётис мечтал поступить в профессиональное училище и стать литейщиком. Поначалу все шло, как он задумал. Несмотря на языковые трудности, с которыми он столкнулся на чужбине, Панаётис сумел окончить училище и овладеть любимой профессией. Но именно тогда и начались его злоключения. На бирже труда Панаётису сказали, что ни одно предприятие ФРГ не примет его на работу. «Почему?» — спросил юноша в недоумении, но не получил разъяснений.

Перед Панаётисом встал вопрос: как быть дальше? Друзья посоветовали ему устроиться на работу нелегально, в обход биржи труда, и обещали подыскать «надежное» место. Семья Панаётиса остро нуждалась в деньгах. Кроме того, юноша хотел доказать родителям, что он не лентяй. Поэтому в конце концов он поступил так, как подсказывали друзья. Теперь Панаётис ежедневно с 6 до 15 часов занимается упаковкой газет в одном из мюнхенских издательств. С мечтой о работе литейщика пришлось распроститься.

— Когда я пришел в издательство,— рассказывает юноша,— у меня не потребовали никаких документов. Никто не спросил даже, как моя фамилия.

Вначале Панаётис обрадовался, но очень скоро понял, что попал в полную зависимость от предпринимателя. Юноша получает гораздо меньше, чем его коллеги. Кроме того, если хозяин захочет избавиться от Панаётиса, юноша не сможет опротестовать решение об увольнении. Не случайно в его лексиконе нет таких слов, как «планировать» или «будущее».

Панаётис С.— представитель так называемого «второго поколения» иностранных рабочих. Приезжая в ФРГ, они убеждаются, что здесь им уготована еще более горькая участь, чем отцам и матерям.

Гамбургский еженедельник «Ш терн» один из своих материалов тоже посвятил положению детей иностранных рабочих.

...Она выглядит, как тысячи других девятилетних девочек Западного Берлина: светлая кожа, опрятное платьице, глаза и волосы не слишком темные. Подобно своим сверстникам, она говорит на местном диалекте. Однако есть два обстоятельства, которые ставят Алие Фиджиджи, так зовут эту девочку, «вне игры»: ее имя и небольшой след от прививки против оспы на правой руке ниже локтя. Местным детям такую прививку делают выше локтя. Почему это так, Алие не знает. Но то, что это именно так, имеет для нее вполне определенные последствия.

— Другие дети,— сказала девочка корреспонденту, приехавшему из ФРГ,— могут по царапине от прививки узнать, что я из Турции.

А узнав об этом, некоторые из них станут таскать ее за волосы или кричать вслед: «Турецкая морда!»

Алие родилась в 1966 г. в Турции, а с 1970 г. живет в западноберлинском районе Тиргартен. Она очень страдает, и не столько потому, что постоянно задевают ее национальные чувства. Она хотела бы, чтобы ее признали равной. Алие делала все, что может сделать ребенок, желающий добиться хорошего отношения со стороны других. Она упросила родителей позволить ей отпраздновать день своего рождения так, как это принято в Западном Берлине, и пригласила одноклассниц. Но девочки не пришли. Свои домашние задания Алие всегда выполняет очень старательно, но ей не ставят оценок, как другим детям. Учительница считает, что знания Алие вообще не заслуживают никакой оценки.

Братьям Алие (а их четверо) несколько легче: они умеют постоять за себя. Там, где Алие молчит, они дают сдачи. «Правда, в школе мальчиков,— пишет «Ш терн»,— неохотно «перетаскивают» из класса в класс».

Дети иностранных рабочих... Пятеро из множества турецких, греческих, испанских, итальянских, португальских, марокканских, тунисских ребят, живущих в Западном Берлине. Не все они испытывают то, что угнетает Алие и ее братьев, но все рано или поздно узнают, что они «другие», что они дети людей, «убирающих нечистоты»...

Примеры, примеры... Их можно приводить до бесконечности, ибо, хотя рабовладение и отменено по закону, в странах, где правит капитал, миллионы людей низведены до положения бесправных рабов. Уточним: рабов XX века. В отличие от рабов Древнего Рима, их не отдают на заклание гладиаторам. Но разве от этого их жизнь легче? И разве это жизнь?..