Чэнь Сяньда - В глубь истории: историческая концепция К. Маркса

Производство есть не изолированный акт индивидуума, а порождение общественной природы, это концентрированно проявляется в сложном экономическом процессе из отдельных звеньев, где производство включает в себя производство (в узком смысле этого слова), распределение, обмен и потребление. Маркс, глубоко погрузившись в производственный процесс, раскрыл диалектическую связь между этими отдельными звеньями, а в дальнейшем упрочил подход исторического материализма к рассматрению производственных отношений как органического целого.

Концепция целостности – важный подход в историческом материализме. Какой-либо сложный предмет всегда содержит отдельные части, скомпонованные в единое целое. Такова природа, такова и общественная сфера. В «Нищете философии» Маркс уже отметил: «В каждом обществе производственные отношения образуют некоторое единое целое» (1955. Т. 4. С. 133). А во «Вступительном слове» вторично подтвердил эту точку зрения, указав: «Между различными моментами имеет место взаимодействие. Это бывает во всяком органическом целом» (1958. Т. 12. С. 726). Однако после нескольких десятков лет увлеченных исследований Маркс так и не остановился на общих принципах, а шаг за шагом определял конкретное содержание и способы реализации роли каждого из компонующих единое целое звеньев.

Он уделял большое внимание потреблению и исчерпывающе описал диалектическую связь производства и потребления. Он проанализировал три вида проявлений диалектической тождественности производства и потребления, признал активное значение второго для первого. По его мнению, продукция обретает свою окончательную завершенность только на стадии потребления.

К примеру, железная дорога, если она не пущена в эксплуатацию, не подвергается износу, не находится в потреблении и лишь потенциально является железной дорогой; если в доме никто не живет, то фактически он не может рассматриваться как реальный дом. Продукция отличается от чисто природных объектов, она лишь на стадии потребления подтверждает себя в качестве продукции, становится таковой. К тому же потребление создает новые производственные потребности, тем самым создавая внутренний двигатель в области производственных концепций. Однако во взаимодействии этих двух первая роль отводится производству, которое предоставляет материалы и объекты для потребления, определяя его модель (качество и количество потребления, а также образ жизни) и вызывая потребительский спрос через произведенную продукцию. При этом производственная деятельность «есть исходный пункт реализации, а потому и ее господствующий момент – акт, к которому снова сводится весь процесс» (1958. Т. 12. С. 720). Рациональное потребление благоприятствует производству, в отрыве же от уровня развития производства происходит одностороннее стремление к высокому уровню потребления, которое только мешает производству, в итоге вызывая спад и самого потребления.

Проведенный Марксом анализ производства и распределения, а также производства и обмена, в общих чертах совпадает с анализом производства и потребления в том, что он обращает внимание на взаимодействие разнообразных факторов, однако не погружается в мультифакторную теорию, а последовательно проводит основной принцип, согласно которому производству в конечном счете отдается решающая роль. Когда Маркс говорил о распределении, то он подчеркнул: «Структура распределения полностью зависит от структуры производства, распределение само по себе является плодом производства, точно такое же можно сказать не только об объектах, но и о формах» (1958. Т. 12. С. 721). Что же касается обмена, выступающего посредником между производством и определяемыми производством распределением и потреблением, то он или непосредственно содержится внутри производства, или определяется им.

Посредством анализа отдельных звеньев внутри производства Маркс сделал важное заключение. Он сказал: «Результат, к которому мы пришли, заключаете я не в том, что производство, распределение, обмен и потребление идентичны, а в том, что все они образуют собой части целого, различия внутри единства. Производство господствует как над самим собой во всей противоположности своих определений, так и над другими моментами. С него каждый раз начинается процесс снова. Что обмен и потребление не могут иметь господствующего значения – это ясно само собой. То же самое относится к распределению как к распределению продуктов. В качестве же распределения факторов производства оно само есть момент производства. Определенное производство обусловливает, таким образом, определенное потребление, распределение, обмен и определенные отношения этих различных моментов друг к другу. Конечно, и производство в его односторонней форме определяется, со своей стороны, другими моментами» (1958. Т. 12. С. 725). В истории развития исторического материализма это рассуждение Маркса дало людям довольно понятную и подробную картину взаимоотношений разного рода факторов процесса производства материальных благ и их вращающегося механизма.

После того как был совершен описанный выше анализ, Маркс приступил к исследованию роли производства материальных благ в обществе в целом. В четвертой части его «Вступительного слова» перечислены главные пункты проблем, которые он приготовился описать: производство, средства производства и производственные отношения, производственные отношения и коммуникационные отношения, связь форм государства и форм сознания с производственными отношениями и коммуникационными отношениями, правовые отношения, семейные отношения. Хотя Маркс не точно следует этим тезисам, однако он выдвигает множество важных идей относительно: диалектики концепций производительных сил и производственных отношений; демонстрации связи производительных сил и коммуникации в армии; отношений истории культуры (история религии и политическая история) с реальной историей; связи исторической неизбежности со случайностью; влияния средств коммуникации на превращение истории во всемирную историю и т. д. Особенное внимание среди них получила проблема несбалансированности отношений между развитием материального и художественного производства, что является чрезвычайно важным вопросом исторического материализма.

Маркс полагал, что определенный период расцвета в развитии искусства ни в коем случае не пропорционален основному развитию общества, и, следовательно, он никоим образом не схож с пропорциональностью основного развития материальной базы общественных организаций. В пределах сферы искусства некоторые обладающие важнейшим значением формы возможны только на стадии неразвитости всей сферы, таковой, например, являлась и древнегреческая мифология. Для создания любого мифа задействуется фантазия, чтобы с ее помощью покорить силы природы, придавая им образность, поэтому, когда силы природы оказываются покорены уже в реальности, мифы исчезают. В век капитализма повторное рождение таких эпохальных по значению классических саг и древнегреческих мифов невозможно, они могут дать нам наслаждение искусством, а в некоторых областях и послужить неким шаблоном и непревзойденным образцом. Это вовсе не опровергает концепцию исторического материализма, поскольку «обаяние, которым обладает для нас искусство эпических поэм и мифов, не стоит в противоречии с той неразвитой общественной ступенью, на которой оно выросло. Наоборот, оно является ее результатом и неразрывно связано с тем, что незрелые общественные отношения, при которых оно возникло и только и могло возникнуть, никогда не могут повториться снова» (1958. Т. 12. С. 737–738).