Боб Вудворд - Страх. Трамп в Белом доме

25 июля Макмастер снова попал президенту под горячую руку. Мне не нужны ваши союзники, сказал Трамп. Мне не нужны войска в Южной Корее. Макмастер попытался в очередной раз напомнить ему о том, что если Ким Чен Ын запустит свою баллистическую ракету, то с территории Южной Кореи американские военные смогут засечь ее через семь секунд, а с Аляски только через 15 минут, но это не помогло.

Выйдя из Овального кабинета, Макмастер столкнулся в колоннаде с Коном и Портером.

Макмастер сказал, что в 6:03 Трамп написал в Twitter: «Украинские усилия по саботажу кампании Трампа “тихо работали на продвижение Клинтон”. Где же расследование, Г. П. [генеральный прокурор]?»

Понятно, что это была российская пропаганда, сказал Макмастер. К такому выводу пришли Совет национальной безопасности и представители разведки. Президент где-то это услышал и повторил.

Макмастер сказал, что не знает, как долго еще сможет выдержать.

Позже в тот же день он принес в Овальный кабинет секретный приказ по Ливии.

Я не стану это подписывать, заявил Трамп. Соединенным Штатам нужна нефть. Генералы не знают, как зарабатываются деньги. Они не понимают, какими должны быть наши цели, и втягивают Соединенные Штаты в разные авантюры.

В конце рабочего дня, перед тем как президент поднимался в свою резиденцию, Портер вручал ему папку с информационными материалами, служебными записками и расписанием на следующий день.

Президент появлялся в Овальном кабинете в 10:00 или 11:00, а иногда в 11:30.

«Что у меня запланировано на сегодня?» — спрашивал он у Портера, словно тот не передавал ему никакой папки. Портер подозревал, что президент никогда в нее не заглядывал. Трамп считал интуицию своей сильной стороной. Он «чувствовал» ситуацию. Или обстановку. Или момент, как в ходе избирательной кампании.

Портер считал, что Трамп любит действовать спонтанно, полагаясь на свое внутреннее чутье. Он действовал так, словно чрезмерная подготовка и предварительный анализ вредили его способности к импровизации, так, словно наличие четкого плана лишало его шестого чувства.

Рабочий день президента обычно начинался с обсуждения того, что он увидел утром по телевизору, особенно на Fox News, или прочитал в газетах, которые он изучал гораздо внимательнее, чем можно было подумать.

В течение дня Трамп спрашивал мнение у всех, кто попадал в его поле зрения, — от членов кабинета до охранников. Это был своего рода краудсорсинг.

Однажды он спросил у Джонни Макэнти, своего 27-летнего телохранителя, следует ли Соединенным Штатам увеличить группу войск в Афганистане.

«Я в этом ничего не понимаю», — ответил Макэнти.

Когда Трамп осаждал похожими вопросами других сотрудников Западного крыла, те пытались уклониться от ответа: «Я думаю, вам лучше спросить у Г. Р., потому что он эксперт в этом».

«Нет, нет, нет, — настаивал Трамп, — я хочу знать ваше мнение».

«Я знаю только то, что читаю в газетах».

Президент не довольствовался таким ответом: «Нет, я хочу знать, что думаете вы».

Все президенты уделяют внимание связям с общественностью, но для Трампа главной аудиторией зачастую был он сам. Он сам давал оценки своей работе, в большинстве своем безудержно хвалебные. Буквально на все он смотрел через призму СМИ.

Работа Овального кабинета и Белого дома все больше превращалась из искусства заключать сделки в искусство разваливать сделки. Нередко развал происходил на глазах. И не было никакой возможности этого не видеть.

В международных делах все строится на личных отношениях, втолковывал Трамп тем, кому приходилось часто бывать в Овальном кабинете. «У меня отличные отношения с Си, — говорил он о председателе КНР. — У нас с ним полное взаимопонимание. Си любит меня. Когда я приехал в Пекин, Си выкатил красный ковер». В ноябре 2017 г. Трамп публично заявил: «Я считаю его своим другом. Он считает меня своим другом».

Макмастер пытался объяснить президенту, что Си попросту его использует. Китай — экономический агрессор, который спит и видит, чтобы стать державой номер один в мире.

Трамп сказал, что знает об этом. Но все эти проблемы будут решены благодаря его дружеским отношениям с Си.

За последние четыре месяца 2017 г. Совет Безопасности ООН трижды проголосовал за ужесточение экономических санкций против Северной Кореи. 22 декабря все 15 членов Совбеза проголосовали за, включая Китай. Санкции предусматривали сокращение поставок нефти в Северную Корею на 89 %. Трамп был доволен.

«Все благодаря тому, что я наладил превосходные отношения с председателем Си, — заявил он. — Потому что он меня уважает, а я уважаю его. Разве это не хорошо, что я подружился с ним, когда все твердят, что мы должны враждовать? Если бы не моя дружба с председателем Си, он бы никогда так не проголосовал». Все дело в доверии, контакте. «Я заставил их сделать то, чего иначе они никогда бы не сделали».

В тех вопросах, где у Трампа имелось собственное, устоявшееся за десятилетия мнение, любые доводы были бессмысленны. Один из опытных сотрудников Западного крыла, работавший там в 2017–2018 гг., сказал: «Если он уже пришел к заключению по вопросу, неважно, что вы говорите. Неважно, какие аргументы приводите. Он не слушает».

В какой-то момент Трамп объявил, что решил ввести тарифы.

«Что ж, — сказал Кон, — фондовый рынок завтра же рухнет на 1000, а то и на 2000 пунктов. Вы этого хотите, сэр?»

«Нет, нет, разговор окончен! Ничего не будем делать».

«Знаете, чего вы боитесь больше всего? Стать новым Гербертом Гувером», — сказал Кон.

Это снова был День сурка. Те же аргументы, те же позиции, та же уверенность с обеих сторон. На следующей неделе или в следующем месяце обсуждение повторялось снова точь-в-точь.

Трамп неоднократно заявлял, что собирается выйти из торговых соглашений и ввести тарифы. Несколько раз он говорил: «Давайте это сделаем» — и требовал подготовить указ.

«Нужно отвлечь его от KORUS», — сказал Портер Кону.

«И от NAFTA», — согласился Кон.

Портер как минимум дважды готовил проект указа по требованию Трампа. И каждый раз Кон или Портер тайком забирали его с президентского стола. Иногда они просто тянули время.

Трамп, казалось, забывал про собственные решения, потому что никогда о них не спрашивал. Он не вел списка дел — ни в голове, ни где-либо еще.

12 июля 2017 г. 15 бывших председателей Экономического совета, официальной консультативной группы ученых-экономистов при президенте, направили Трампу письмо, в котором настоятельно рекомендовали ему «не инициировать процесс введения тарифов на сталь», поскольку это негативно отразится на отношениях с ключевыми союзниками и «в действительности нанесет ущерб экономике США».

Письмо подписали настоящие звезды Республиканской и Демократической партий — бывшие председатели Федеральной резервной системы Алан Гринспен и Бен Бернанке, главный экономический советник в администрации Клинтона Лаура Тайсон и лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц.