Виктор Каменев - Россия, 21-й век [СИ]

Серёнька затаил дыхание. Ну всё, сейчас они её засекут насмерть. Не станет казак терпеть, когда его фашистом обзывают.

Но ничего такого не произошло. Казак швырнул женщине сумку, а когда она присела, чтобы собрать свои вещи, сказал:

— Живее.

— Ведёте себя, будто дикари, — ответила она.

— Пойдёшь с нами, — распорядился старший казак, когда женщина собрала свои вещи, поднялась и повесила сумку на плечо.

— Это с какой радости? Потрудитесь документы предъявить.

— Сейчас отведём тебя к атаману, там с тобой и потрудимся. Пошла!

Женщину ткнули в спину рукоятью плети и она пошагала к выходу из леса в окружении пятерых всадников.

Больше Серёнька её наяву не видел.

Но и о том, что казаки запороли кого-то до смерти, бабы не шушукались.

В пакете были книги. Читать Серёнька умел, но одна из них — хрестоматия по русской литературе — ему не глянулась. Хоть бы одна картинка. А вот вторую, по истории, с цветными иллюстрациями почти на каждой странице он зачитал до дыр.

Дивная это была книга.

В ней писали, например, о том, что давным-давно Россию завоевала монголо-татарская Орда. И тут же были картинки — могучий богатырь-русич в блестящей кольчуге и шоломе, с длинным мечом, каплевидным щитом, за спиной — лук и колчан, полный стрел. И тут же поганый завоеватель, маленький, кривоногий, обряженый в грязные шкуры. Да как такие могли победить наших богатырей?

Серёнька сердился, откладывал книгу, но на следующий день снова лез на чердак, где она лежала, притрушенная пылью.

Шведы, турки. А хахлы, получается, раньше были за нас? Не может быть, враньё.

И Серёнька снова убирал книгу.

В церковно-приходской школе их обучал вечный семинарист. Он преподавал всё: чтение, письмо, счёт и ещё много чего рассказывал. Учиться было необязательно, однако отец Серёньки, сам грамотный, настоял на том, чтобы сына отдали в учёбу.

Рассказывал семинарист интересно.

— Раньше ведь хахлам житья не было от поляков, — говорил он. — Вот они пришли и просят: возьмите нас к себе. А мы-то добрые! Живите, говорим, вот вам земля, потом рассчитаетесь. Ну а они от нас отмайданились. Там, где хахлы живут — всё наша земля. И чухонцы так же, и молдоване, и армяне всякие. А когда взвоют от жизни безбожной, бездуховной, примем их взад, как принят был блудный сын. Велик русский человек в незлобивости своей и всепрощении. Вон ты, с заплаткой на пузе, чего в окно таращишься, когда я о таких серьёзных вещах говорю? Иди сюда, ухи крутить буду.

Такие уроки Серёньке были понятны и приятны. Книга же утверждала, будто русские сначала дружили с фашистами, а они потом нас предали. Но как это возможно? Они же фашисты, разве можно с ними дружить?

Голова пухла, а посоветоваться было не с кем. Как-то спросил отца про монголо-татар, а тот нахмурился и спросил

— Ты где этого набрался?

Серёнька тогда ушёл от ответа, а отец не настаивал.

Попался крупный орех. Серёнька скосил глаза на помощника старосты, следившего за тем, чтобы сборщики не набивали урожаем свои пазухи, и сунул добычу в рот. Отец всегда ругался, если Серёнька грыз орехи, ну да нынче-то он не видит. Твёрдая, чуть сладковатая сердцевина была восхитительно вкусной. Серёнька незаметно выплюнул скорлупу и продолжил работать. Скуку монотонного труда он пытался разнообразить, считая собранные орехи, но быстро сбился.

Решение пришло внезапно. Грамотного учётчика куда-то позвали. Он подсчитывал корзины, ставил галочки напротив имён. Но теперь учётчик торопливо пошагал вслед за посыльным, а на его место пришла сестра попадьи — бестолковая, лупоглазая баба, совершенно неграмотная. Серёнька отошёл подальше, склонился за кустом, затем лёг на живот и съехал по опавшим листьям на дно лесного овражка. Там, прячась в кустах, он отошёл подальше от работающих и, сделав большой круг, прибежал домой.

Родители были на работах.

Серёнька залез на чердак, запер дверь изнутри и откопал из пыли книги. В тысячный раз попробовал читать хрестоматию, но какие-то непонятные философствования автора очередной повести, показались ему невыносимо скучными. Серёнька взялся за историю, листая страницы и разглядывая картинки.

Разрыв с хахлами. Майдан, во время которого они распинали русских детей и надругались над русскими старухами с помощью монтажной пены (господи, что они все делали на землях хахлов?) Великий Путин двинул войска — спасать своих. Влезли америкосы, но русские всё равно победили и дали возможность всем временно проживающим на чужбине, вернуться в Россию. А потом на хахлов просто махнули рукой и позволили им загнивать вместе с гейропой. И отец Варсонофий, и семинарист в школе убеждённо говорили, что хахлы вернутся. И чухонцы, и молдаване, и татары, и все-все заблудшие народы.

— Это ж кормить их придётся? — тревожно спрашивал кто-то из прихожан в церкви.

— И накормим, — уверенно отвечал жадный, как цепной пёс, Варсонофий. — И пусть им стыдно будет.

Серёнька молчал, хоть и сомневался. Еды и так не очень-то хватало. В позапрошлую зиму приходилось есть муку, разболтанную в горячей воде. И угля не хватало. А если ещё и хахла кормить? Про них говорят, что они ничего не едят, кроме сала, а где ж его взять? Серёнька посмотрел, как на картинке хахлы с лютыми от злобы физиономиями топчут российский флаг, и в душе его поднялась ненависть.

И их ещё кормить?

Серёнька закрыл книгу и снова раскрыл на более ранних временах, когда святой князь Александр Невский прогнал из России немецких рыцарей, которым помогали хахлы (ну а кто ж ещё?) и чухонцы.

Читать об этом было невероятно интересно, но тут начало темнеть. Серёнька спрятал книги, незаметно слез с чердака и побежал к лесу, чтобы смешаться со сборщиками орехов и вернуться в деревню вместе с ними.

Но он разминулся. Дети, возглавляемые сестрой попадьи, брели с орехами по центральной улице. Присоединиться к ним незаметно не было никакой возможности.

Это было досадно. Серёнька побежал в лес. "Скажу — отстал, — соображал он по дороге. — Споткнулся и ногу ушиб".

Эта версия была весьма правдоподобной, ибо ноги Серёньки пестрели ссадинами и синяками из-за отсутствия обуви.

Он добежал до окраины деревни. Уже почти совсем стемнело. Серёнька, не спеша, пошёл домой.

И заметил постороннего человека.

Он сразу выделялся и выглядел чужим. Серёнька ещё не увидев его лица, по силуэту, понял, что это — не местный.

Деревенские мужики шаркали ногами, горбились, руки прятали в карманы. Этот же шёл уверенно, голову держал высоко.

Серёнька видел его силуэт пару секунд, затем незнакомец пропал в лесу.

Шпион!

Надо бежать, поднимать крик, сзывать взрослых!

Но сомнение появилось и начало разрастаться в душе Серёньки. А вдруг ошибся? И потом — почему сразу шпион? Вон, два года назад у первой красавицы села Владипуты был ухажёр из города. Ездил к ней по вечерам, после работы. Тоже старался на глаза никому не попадаться.