Джона Голдберг - Либеральный фашизм

Однако Великая французская революция может считаться первой фашистской революцией именно благодаря стремлению ее лидеров превратить политику в религию. (В этом плане вдохновителем революционеров стал Жан Жак Руссо, согласно концепции «общей воли» которого ведущая роль в государстве отводилась народу.) Соответственно, они объявили войну христианству, пытаясь убрать его из жизни общества и заменить «светской» верой, принципы которой соответствовали программе якобинцев. По всей стране стали отмечать сотни языческих по своей сути праздников, прославляющих разум, нацию, братство, свободу и другие абстрактные понятия, для того чтобы придать государству и общей воле ореол святости. Как мы увидим далее, нацисты подражали якобинцам до мелочей.

Можно с полным основанием заявить, что Великая французская революция была катастрофической и жестокой. А вот мысль о том, что она была фашисткой, наверняка вызовет возражения, потому что Французская революция является первоисточником левой и «революционной традиции». Представители правых сил и классические либералы в США трепетно относятся к американской революции, которая была по существу консервативной, и содрогаются от ужасов и глупостей якобинства. Но если Французская революция была фашистской, то ее наследников следовало бы считать плодом этого отравленного дерева, а сам фашизм наконец занял бы подобающее ему место в истории левого движения. Это привело бы к значительным подвижкам в левом мировоззрении; поэтому левые готовы мириться с когнитивным диссонансом и выходят из положения благодаря ловкой манипуляции терминологией.

В то же время следует отметить, что ученым пришлось столкнуться с такими значительными трудностями при определении фашизма потому, что разновидности фашизма весьма сильно отличаются друг от друга. Например, нацисты были склонными к геноциду антисемитами. Итальянские фашисты были защитниками евреев до тех пор, пока нацисты не захватили Италию. Фашисты сражались на стороне стран «Оси» [23] Страны «Оси» — страны нацистского блока («ось Европы»: Берлин — Рим), гитлеровская коалиция. , тогда как Испания не вступала в войну (и тоже защищала евреев). Нацисты ненавидели христианство, итальянцы заключили мир с католической церковью (хотя сам Муссолини презирал христианство с неуемной страстью), а члены румынского Легиона Архангела Михаила называли себя христианскими крестоносцами. Некоторые фашисты выступали за «государственный капитализм», а другие, такие как «синие рубашки» в гоминьдановском Китае, требовали немедленного захвата средств производства. Нацисты были официальными противниками большевиков, однако «национал-большевизм» имел место и в нацистских рядах.

Эти движения объединяет лишь то, что все они были тоталитарными, но каждое на свой манер. Что мы имеем в виду, когда называем что-то «тоталитарным»? За последние полвека это слово, без сомнения, приобрело выраженный негативный оттенок. Благодаря работам Ханны Арендт, Збигнева Бжезинского и других оно стало обозначать любые жестокие, убивающие душу, «оруэлловские» режимы. Однако изначально значение этого слова было иным. Муссолини сам придумал данный термин для описания общества, где каждый ощущает себя на своем месте, где каждый окружен вниманием, где все находится внутри государства и ничто вовне, где ни один ребенок не брошен на произвол судьбы.

Я также считаю, что американский либерализм является тоталитарной политической религией, но не обязательно оруэлловского толка. Он хороший, а не жестокий. Заботливый, а не запугивающий. Но он все же является тоталитарным (или «всеобъемлющим», если этот вариант вам больше нравится), поскольку для либерализма на сегодняшний день не существует таких областей человеческой жизни, которые не были бы политически значимыми, начиная с того, что каждый член общества ест и курит, и заканчивая тем, что он говорит. Секс относится к политике. Пища относится к политике. Спорт, развлечения, внутренние мотивы индивидуума и его внешний вид — для либеральных фашистов все имеет политическое значение. Либералы безоговорочно верят подобным священникам, всеведущим ученым, которые планируют, увещевают, просят и ругают. Они пытаются использовать науку для дискредитации традиционных представлений о религии и вере, но при этом, защищая «нетрадиционные» верования, говорят языком плюрализма и духовности. Как и представители классического фашизма, либеральные фашисты рассуждают о «третьем пути» между правым и левым направлениями, где все, что имеет положительный смысл, осуществляется беспрепятственно, а решения, требующие усилий, принимаются в результате «неверного выбора».

Идея, согласно которой не существует сложного выбора (т. е. выбора между конкурирующими понятиями), в своей основе религиозна и тоталитарна, поскольку предполагает, что все положительные начала совместимы в принципе. В соответствии с консервативным, или классическим либеральным мировоззрением, жизнь несправедлива, человек несовершенен, а совершенное общество, единственная реальная утопия, ждет нас только в следующей жизни.

Либеральный фашизм отличается от классического фашизма во многих отношениях. Я не отрицаю этого. Это утверждение лежит в основе моей концепции. Существующие разновидности фашизма отличаются друг от друга потому, что произрастают на разной почве. Объединяют их эмоциональные или инстинктивные импульсы их последователей, проявляющиеся в поисках общности, желании «выйти за пределы» политики, вере в совершенство человека и авторитет специалистов, а также в одержимости эстетикой молодости, культе действия и необходимости построения сильного государства, координирующего развитие общества на национальном или глобальном уровне. Чаще всего приверженцы обоих направлений разделяют убеждение (я называю это тоталитарным искушением), согласно которому можно реализовать утопическую мечту «о создании лучшего мира», если приложить некоторые усилия.

Но для всех исторических событий время и место имеют особое значение, так что различия между теми или иными разновидностями фашизма порой оказываются очень значительными. Нацизм был продуктом немецкой культуры, который возник в немецком контексте. Холокост не мог случиться в Италии, потому что итальянцы не немцы. И в Америке, где враждебность к сильному правительству является главной составляющей национального характера, аргументация в пользу этатизма должна основываться на «прагматизме» и порядочности, иными словами, наш фашизм должен быть хорошим и для нашего же блага.

Американский прогрессивизм, от которого произошел современный либерализм, был особой разновидностью христианского фашизма (многие называли его «христианским социализмом»). Данная концепция трудна для понимания современных либералов, потому что представители прогрессивного движения для них — это те люди, которые обеспечили строгий контроль качества пищевых продуктов, узаконили восьмичасовой рабочий день и запретили детский труд. При этом либералы часто забывают, что сторонники Прогрессивной партии также были империалистами как во внутренней, так и во внешней политике. Они были авторами «сухого закона», «рейдов Палмера» [24] «Рейды Палмера» (названы по имени Александра Митчелла Палмера, генерального прокурора США при президенте Вудро Вильсоне) — серия силовых акций, предпринятых Министерством юстиции и иммиграционными властями США в 1918-1921 гг. и направленных против радикальных левых в США. , евгеники, клятвы верности и того, что сейчас принято называть «государственным капитализмом».