Алексей Васильев - Рецепты Арабской весны: русская версия

Россия на данный момент как бы самоустранилась от событий в регионе.

Оценивая происходящее на Ближнем и Среднем Востоке и в Северной Африке, революции и движения протеста, нельзя не упомянуть о позиции растущего восточноазиатского гиганта – Китая.

Китай не является активным участником в событиях в регионе, более того, реальная позиция Китая состоит в самоустранении и поддержании нейтралитета. Китай традиционно стремится играть серьезную роль в мире, но при этом не брать на себя ответственность. Такое состояние продлится, по крайней мере, до смены власти в конце 2012 года. Уже сейчас в Китае идут разработки моделей будущего курса. Известно, что властные структуры Китая опасаются распространения настроений протеста на молодежь. Однако это больше перестраховка, поскольку сейчас очень сильна ориентация молодежи на материальные блага, а информационные технологии в значительной степени под контролем властей.

КНР голосовала за резолюцию 1970 по Ливии, но воздержалась принять резолюцию 1973. Китай оказался единственной среди постоянных членов СБ ООН, которая не потребовала отставки Каддафи, не допустила ни одного личного выпада и не предъявила никаких претензий. Более того, китайцы согласились на передачу дела о событиях в Ливии в международный суд с особым мнением: при условии, что будет расследованы все обстоятельства, приведшие к кровопролитию, в том числе и внешних сил. Вместе с Россией Китай заветировал резолюцию Совбеза ООН по Сирии, чтобы не допустить вмешательства НАТО в дела этой страны по ливийскому варианту.

С начала массовых народных волнений в арабском регионе прошел примерно год, а обстановка продолжает оставаться неопределенной, по-прежнему трудно предсказуемой и, с точки зрения дальнейших перспектив, многовариантной. По какому бы пути ни развивались события, трансформация социально-политических структур не будет протекать гладко.

Большая часть оптимизма после событий в Египте и Тунисе исчезла.

Уже говорят об «украденной революции» и в Тунисе, и в Египте.

В общем-то, неудивительно, что администрация Мубарака «проморгала» социальный взрыв. Ведь статистика (и совсем не без оснований) утверждала, что страна развивается очень даже успешно. Экономика растет хорошими темпами (даже в кризисные годы). Уровни бедности и неравенства одни из самых благополучных в Третьем мире. Мировые цены на продовольствие растут, но правительство принимает серьезные меры для смягчения последствий этого для беднейших слоев населения. Уровень безработицы (в процентах) меньше, чем во многих достаточно благополучных странах мира и в последнее время несколько сокращается, что происходит на фоне замедления темпов роста населения. Казалось бы, какие основания ждать крупномасштабного социального взрыва? Да, существуют, конечно же, какие-то небольшие группки смутьянов-блоггеров, но разве есть хоть какие-то основания ожидать, что они смогут вывести за собой сколько-нибудь значительные массы людей?

И конечно, было трудно просчитать, что по режиму Мубарака больно ударят успехи, достигнутые им (и его предшественником) в модернизации Египта, успехи, обеспечившие резкое падение в 1975–1990 гг. смертности вообще и младенческой и детской смертности в особенности, успехов, без которых очень многие молодые египтяне, с пеной у рта требовавшие на Тахрире отставки (или даже смерти) Мубарака и «падения режима», просто умерли, бы не дожив до того возраста, когда они смогли бы выйти на улицы с подобными требованиями.

Начнем с того, что рекомендованная ВОЗ норма среднедушевого потребления продовольствия составляет 2300–2400 ккал на человека в день. Еще в начале 1960-х годов среднедушевое потребления продовольствия египтянами было ниже этого уровня. Таким образом, в Египте еще в начале 1960-х гг. проблема недоедания стояла вполне реально. Однако уже к середине 60-х гг. Египет выходит на этот уровень, но вплоть до 1974 г. не может его превысить. После 1973 г. подушевое потребление продовольствия пошло резко вверх, уже в 1982 г. (т. е. через год после смерти Садата) превысив порог в 3000 ккал и никогда уже после этого ниже данного порога не опускаясь. После этого перед большинством египтян уже стояла скорее проблема переедания, чем недоедания. Все это, конечно, трудно не связать с начатыми садатовской администрацией в 1974 г. достаточно успешными экономическими реформами (т. н. инфитах ). Таким образом, можно сказать, что в 1970 –1980-е гг. Египту удалось выйти из т. н. «мальтузианской ловушки».

Напомним, что под «мальтузианской ловушкой» ( Malthusian Trap ) обычно понимается типичная для доиндустриальных обществ ситуация, когда рост производства средств к существованию (в результате того, что он сопровождается обгоняющим демографическим ростом) не сопровождается в долгосрочной перспективе ростом производства на душу населения и улучшением условий существования подавляющего большинства населения, остающегося на уровне, близком к уровню голодного выживания. На протяжении доиндустриальной истории человечества (в особенности применительно к сверхсложным аграрным социальным системам) масштабные внутриполитические потрясения были очень часто связаны именно с нахождением человеческих обществ в мальтузианской ловушке. Однако нами было показано, что выход из мальтузианской ловушки несколько парадоксальным образом (ведь социальный взрыв происходит на фоне долгосрочной тенденции к улучшению материальных условий жизни большинства населения) также может систематически (и совершенно закономерно) сопровождаться серьезными социально-политическими потрясениями (к которым можно отнести к большинство революций Нового и Новейшего времени). Это явление было названо нами «ловушкой на выходе из ловушки». Египетская революция 2011 г. может здесь рассматриваться в качестве характерного примера (не лишенного, впрочем, определенных особенностей).

Начнем с ответа на действительно простой вопрос: «Как выход из мальтузианской ловушки должен отразиться на ожидаемой продолжительности жизни и смертности?» Да, если люди, ранее недоедавшие, полностью и окончательно решают проблему голода и начинают есть вдоволь, то продолжительность их жизни увеличивается, а смертность в соответствующей популяции сокращается. И действительно, во всех известных нам случаях выход из мальтузианской ловушки сопровождался стремительным ростом ожидаемой продолжительности жизни и резким сокращением смертности. Египет здесь, естественно, не был исключением. Выход Египта из мальтузианской ловушки вполне предсказуемым образом сопровождался стремительным ростом ожидаемой продолжительности жизни, смертность же при этом всего за 20 лет (с 1970 по 1990 г.) сократилась почти в два раза!