Олег Хлобустов - Госбезопасность России от Александра I до Путина

Вот для обеспечения этой глобальной конфронтации, в том числе с применением террористических методов и средств, и нужна идеология "священной войны" под религиозным знаменем.

Следует отметить, что МФД, не смотря на объявленный «всемирный поход против терроризма», до сей поры располагает значительными материальными и финансовыми ресурсами, опорными базами - одной из них еще задолго до сентября 1999 г. стала Чечня, - разветвленной системой организаций, предприятий, доверенных лиц в десятках государств на всех континентах, подготовленными кадрами "моджахедов"("воинов ислама"), насчитывавших не менее 15-20 тысяч боевиков, прошедших подготовку в спецлагерях "Аль-Каиды". Последняя же является, по нашему мнению, лишь «исполнительным» органом "Международного фронта джихада".

Политико-психологические установки "подлинных моджахедов" раскрывают слова одного из арестованных боевиков: "Я - воин ислама, и мой долг приходить на помощь братьям-мусульманам, где бы они в ней не нуждались".

В то же время повторимся, что "радикальный ислам", "ваххабизм" - лишь одно из течений современного ислама, являющегося одной из наиболее многочисленной мировых религий. Даже в традиционно мусульманских странах «ваххабиты» составляют религиозное меньшинство, не пользующееся безусловной поддержкой населения. Правда, очень социально активное меньшинство, симпатии к которому остаются по-прежнему весьма распространены.

Причем десятки тысяч "моджахедов", рассеянных по мусульманским странм, прошли подготовку в специальных учебных лагерях не только по тактике совершения терактов и диверсий, но и по тактике ведения иррегулярной ("повстанческой") войны.

Для них характерно пренебрежение к жизням как "неверных", так и к жизням случайных жертв терактов из числа мусульман. Ибо их душам, как жертвам "священной войны", также уготовано попасть в рай.

Таким образом, религиозно-пропагандистская обработка в учебных лагерях, а также тайных ячейках «Аль-Кайды» является своеобразным методом нейро-лингвистического программирования (НЛП) потенциальных террористов.

Подпитывающая МФД и его операции международная торговля опиатами и героином также является еще одним оружием в борьбе против "греховного» западного мира. Помимо предоставления материальных ресурсов, она сокращает человеческий потенциал противоборствующей стороны, коррумпирует и разлагает чиновничество, порождает серьезные внутренние социальные проблемы.

С момента завершения первой фазы международной контртеррористической операции в Афганистане в декабре 2001 г. объем наркотрафика из этой страны, направляемого в Европу через Россию и другие страны СНГ вырос, как минимум вдвое, а его «конечная» цена, по сравнению с первоначальной в Кабуле, возрастает примерно в тысячу раз.

По оценкам Управления по контролю над наркотиками и преступностью ООН, урожай опийного мака в Афганистане в 2007 г. позволяет произвести более 8,5 тысяч тонн героина, что намного больше, чем в 2005 и 2006 годах.

Международные миротворческие силы ISAF, ныне столкнувшиеся со значительной активизацией боевых действий Талибана во многих провинциях Афганистана не стремятся, а официальное кабульское правительство не в силах эффективно противодействовать наркотрафику, с чем, к сожалению, мирятся европейские государства, тогда как можно было бы создать международную систему борьбы с этим видом трансграничной организованной преступности, включающей также усилия правоохранительных органов государств СНГ.

Вторжение "моджахедов" в Дагестан с территории Чечни в августе 1999 г. явилось лишь одной из региональных операций МФД, призванной стать своеобразным "полигоном" для обкатки подобной тактики иррегулярных войн.

Заявившая о себе в ходе ее проведения так называемая "Армия освобождения Дагестана", похоже, была намерена повторить путь и пример "Армии освобождения Косова", ставшей в результате успешных боевых действий признанным «субъектом международных отношений».

И закономерное поражение в этой агрессии против одного из субъектов Российской Федерации – Республики Дагестан привело к развязыванию

«ичкерийскими сепаратистами» террористической войны против России, равно как и некоторых других стран СНГ.

В этой связи условно именуемыйтеррорологами "исламский терроризм" стал реальностью ХХI века, и, похоже, несмотря на весьма вероятные совместные меры многих государств по противодействию ему, по-прежнему останется главным фактором дестабилизации международной безопасности еще по меньшей мере, на ближайшие 5 -- 10 лет.

Приведенные суждения касались пока что общепланетарного масштаба «измерения» проблемы терроризма, но она имеет и конкретное актуальное значение для России, ставшей одним из объектов атак международного терроризма в лице исламистских незаконных вооруженных формирований (НВФ), действующих на территории Чечни.

И хотя в настоящее время понятие "чеченского терроризма" не является широко признанным, на наш взгляд, он представляет собой именно такую подвидовую категорию современного терроризма, которая обладает рядом отличительных характеристик, касающихся как особенностей его субъекта, так и организационных и тактико-стратегических особенностей.

Впервые термин "чеченский терроризм" прозвучал еще на Координационном совещании руководителей правоохранительных органов России 7 августа 1996 г. из уст тогдашнего генерального прокурора Ю.И.Скуратова.

Отметим, что употребляя в термине "чеченский" терроризм кавычки для обозначения рассматриваемого явления, мы, тем самым, подчеркиваем, что имеется в виду не его этно-национальная, а политико-организационная и тактическая характеристики.

Следует отметить, что специфика того или иного вида терроризма определяется содержанием вдохновляющей его идейно-политической доктрины, целями, тактикой действий, а также особенностями его субъекта, как на личностно-персонифицированном уровне исполнителей, так и на более высоком социально-обобщающем уровне.

В этой связи, учитывая наличие подобной специфичности мотивированности и организации многочисленных террористических актов 1995-1996, и 1999-2006 годов на территории Российской Федерации, выделение подвидовой категории "чеченского" терроризма представляется в настоящее время достаточно обоснованным.

"Чеченский" терроризм является, на наш взгляд, локально-региональным ответвлением исламско-фундаменталистского терроризма, который, после образования в апреле 1998 г. в Пакистане "Мирового фронта джихада", также стал феноменом современной политической жизни и международных отношений. О чем свидетельствуют как события сентября 2001 г. в Вашингтоне и Нью-Йорке, так и последующие "контртеррористические" международные операции в Афганистане и Ираке.