Ирина Василенко - Политическая философия: учебное пособие

Академик Н. Моисеев в своих последних работах неизменно отмечал возрастающее значение духовных факторов в современном политическом развитии общества. Он писал: «Духовный мир — это мощный поток человеческого бытия... Сегодня степень раскрепощенности личности, реализуемые таланты людей в первую очередь определяют успех и положение страны (а также любой фирмы или какой-то группы людей) в мировом сообществе» [282] Моисеев Н. Указ. соч. С. 207. .

Синергетическая методология обладает высоким эвристическим потенциалом в процессе разработки стратегии политических реформ, что (к сожалению) не нашло пока применения в политической практике. Именно синергетика с высоты достижений современной науки наиболее убедительно разоблачает политическую мифологию «ускорения» и «шоковой терапии» как противоречащие фундаментальным законом саморазвития сложных систем.

Анализ процесса реформ в парадигме синергетической бифуркации предполагает строгий учет регулировочных параметров развития, разработку альтернативных сценариев и оценку политических рисков по каждому из них, проведение линии «корректирующего менеджмента» с целью своевременного выявления роли случайных факторов, которые могут оказать непропорционально высокие влияния в зоне бифуркации. И что самое главное — синергетика нацеливает политическое руководство на более высокий уровень политического управления, на укрепление духовных, нравственных основ общества, которое должно воспринимать реформационный процесс как движение к более высоким, общественно значимым целям.

Именно поэтому национальная идея, являющаяся выражением символического капитала культуры в информационном обществе, служит важным фактором политической самоорганизации общества. Только актуализация в общественном сознании высоких духовных мотивов, обращение к национальным символам веры способны поднять уровень нравственного самосознания общества. И тогда на пути случайных разрушительных факторов, которые невозможно полностью учесть никакому гениальному реформатору, будет поставлен надежный заслон в лице гражданского общества, по-настоящему заинтересованного в успехе политического реформирования.

Контрольные вопросы

1. Какие методы политологии относятся к классическим, а какие — к постклассическим и почему?

2. В чем значение синергетики как метода политического исследования?

3. Какие регулировочные параметры развития в политике являются наиболее значимыми?

4. Как происходит процесс саморазвития политической системы?

5. Как можно интерпретировать понятие «точка бифуркации» в политическом процессе ?

В современном глобальном мире политик сталкивается с необходимостью интерпретации политических традиций и ценностей других народов и культур, понять которые, мобилизуя рациональные типы знания, практически невозможно: их источники скрыты в глубинах человеческого духа, в тайниках культуры. Если политические партнеры, принадлежащие к одной цивилизационной традиции, могут не задумываться о роли социокультурной специфики в политическом диалоге — понимание своей культуры дано им «с молоком матери», то в глобальном диалоге цивилизаций в информационном обществе политическое партнерство осложнено социокультурной проблематикой изначально. Искусство политики в условиях информационной революции — это искусство прорыва в ценностное измерение «другой» культуры, где политику необходима особая понимающая методология — методология интерпретации. Именно поэтому политическая герменевтика как наука об интерпретации призвана занять важное место в современной политической философии.

Главное кредо понимающей методологии — постулат первичности политической культуры по отношению ко всем детерминациям мира политики: институтам, системам и процессам. Именно политическая культура как совокупность норм, традиций, убеждений и идеалов задает определенную ценностную программу развития политических процессов и институтов, их основные векторы развития. Поэтому политику в информационном обществе вместо того, чтобы обозревать необозримое — бесчисленное количество все новых фактов о политических партнерах других культур, необходимо сосредоточиться на главном: попытаться интерпретировать ценностное социокультурное ядро других цивилизаций, где фокусируются все эти факты в виде социокультурной программы .

Проблема интерпретации в информационном обществе может быть сформулирована в виде социокультурного парадокса: для человека политического понимать партнера другой культуры — значит переноситься в другое социокультурное измерение. Этот парадокс в свою очередь отсылает нас к еще более фундаментальным вопросам: каким образом человек способен осуществить процедуру понимания другого , сохраняя собственную социокультурную идентичность? И как политическая культура цивилизации, объективируясь, выявляет собственные значения, способные одновременно поддаваться интерпретации другими культурами?

Для того чтобы ответить на эти вопросы, политику в глобальном мире необходимо преодолеть искушения аристотелевской логики, основанной на законе исключения третьего: или это истина — или ложь, или добро — или зло, третьего не дано. Европейская традиция в политическом диалоге требует от партнеров достаточно жестких и однозначных ответов: да или нет. Но в традициях неевропейских политических культур не принято ставить партнера перед жестким однозначным выбором: формулировать вопросы, требующие однозначных ответов. На Востоке вполне можно сказать: это и добро, и зло, это — неописуемо, там не принято опираться на закон исключения третьего. А это значит, в диалоге цивилизаций мы должны иметь в виду возможности обеих логик, каждая из которых дополняет другую.

Нерациональный дискурс в глобальном мире может быть весьма плодотворным, хотя сегодня политики его практически не используют. Еще Ф. Достоевский подчеркивал ограниченность аристотелевской логики: эвклидовский разум, вторгаясь в тонкую ткань человеческих отношений, становится разрушительным. Иван Карамазов, Петр Раскольников, князь Мышкин и другие герои Достоевского недобры и не злы, они не вписываются в греческую логику, они живут в другом измерении. Это не означает, „что аристотелевская логика вообще неуместна при анализе сложных человеческих отношений, в том числе и политических. Достаточно часто в политике резкое разделение на добро и зло позволяет устранить пережитки варварства, четко обозначить гуманные приоритеты. Но важно проследить, чтобы оборотной стороной эвклидовской логики не стал фанатизм высказанных истин, преследование инакомыслящих. И здесь может помочь политический дискурс в традициях восточных культур, которые стараются и умеют обойти жесткие политические дилеммы.