Екатерина Шульман - Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью

Третье направление, как в сказке, самое труднопроходимое. Это восстановление переговорных позиций в общении парламента и правительства, ослабленных долгими годами сервильности, утратой полномочий в бюджетном процессе в ходе реформы 2006–2008 гг. и базовым перекосом нашей конституционной модели.

Во время парламентских слушаний о бюджетной политике на 2018–2021 гг. в Думе состоялся следующий примечательный диалог между председателем и выступавшим представителем «Деловой России», который посетовал, что хаотичные законодательные изменения вносятся правительством и принимаются «депутатами от партии, которые правительство формируют»:

– А правительство какие партии формируют? Это интересно, – спросил спикер.

– Большинство! – нашелся выступающий.

– А как правительство формируют?

– Утверждают.

– Партии?

– Дума.

– А вот Дума об этом, да.

Понятно, что это больное место: никакой связи между составом парламента и составом правительства нет, нет и отчетности правительства перед парламентом, а есть только формальная процедура утверждения премьер-министра и декоративные – хотя и публичные – мероприятия вроде «правительственных часов».

Пока сохраняется такое положение вещей, Думе, как бы дисциплинированно, медленно и внимательно она ни рассматривала законопроекты и какие бы многолюдные слушания ни проводила, трудно рассчитывать на статус равного партнера в общении с исполнительной властью. Поэтому пока думские битвы за достоинство и независимость проходят преимущественно в поле символического: например, требование, чтобы на заседания комитетов представлять правительственные законопроекты являлись чиновники рангом не ниже статс-секретаря, или чтоб сотрудники управления внутренней политики не приходили без спросу на заседания совета Думы, или чтобы министры заранее докладывали темы своих выступлений на правительственном часе (в конце 2016 г. один такой анонс доклада министра культуры совет Думы зарубил, сказав, что это все какие-то старые отчеты и мы такого слушать не хотим. Выступление перенесли на май). Впрочем, никогда не следует недооценивать поле символического в строго иерархизированных структурах. Герои Сен-Симона, бившиеся насмерть за приоритет пэров над королевскими бастардами, французских герцогов над иностранными князьями и право коленопреклоняться на подушечке, а не на коврике во время королевской мессы, поступали так не потому, что они были бездельники с ограниченным кругозором. За каждой дилеммой о табурете со спинкой или без спинки и дверях, открытых на одну или обе половинки, стоит вопрос о власти и месте в иерархии.

Но даже в ситуации описанного конституционного неравенства у Думы есть свои полномочия, прописанные в законе, но пребывающие в спящем состоянии. Это в первую очередь инструменты надзора за исполнением бюджета посредством Счетной палаты – которая, хотя все об этом забыли, есть орган парламентского бюджетного контроля, и аудиторы СП назначаются пополам Госдумой и Советом Федерации. Также Федеральное собрание назначает 10 из 15 членов Центральной избирательной комиссии. Уполномоченный по правам человека в РФ, которого все считают представителем президента, на самом деле назначается Государственной думой. Спит институт парламентского расследования – соответствующий закон фактически не функционирует, все попытки его обновить не доведены до конца. Предыдущие инициативы создать комиссию для расследования каких-нибудь чрезвычайных происшествий, аварий или терактов, ассоциировались с оппозиционной деятельностью и пресекались, но на новом политическом этапе можно представить себе начало такой процедуры под вполне лоялистскими лозунгами – как было с публичным обсуждением законопроекта о московской реновации.

Обсуждение перспектив развития парламентаризма в отсутствие партийной системы, конкурентных выборов и контроля над правительством напоминают поиск ответа на вопрос детской викторины «Какое животное может жить без головы?». Пока максимальные успехи нового созыва выглядят как шаги к созданию «министерства по делам законотворчества» – единого властного органа под руководством компетентного «министра законотворчества», куда все заинтересованные стороны приносят свои законодательные идеи, а оно их неторопливо и качественно рассматривает, требуя к себе за это уважения и медийного внимания. Это не то чтобы парламент, ибо душа парламентаризма – политическая конкуренция ради представительства общественных интересов. Это скорее «административная биржа», торговая площадка для властных групп и акторов, но более публичная в силу своей конституционной природы, чем любые другие ведомства или силовые структуры. Тем не менее это уже явно не декорация, не потемкинская деревня и не нарисованный на холсте очаг. На том этапе снижения управляемости, роста рисков и увеличения амплитуды колебаний, в котором находится и будет в ближайшей исторической перспективе находиться наша политическая система, такой протопарламентский институт имеет шансы эволюционировать в нечто если не более демократичное в общепринятом смысле, то хотя бы более значимое и содержательное.

30.07.2017

Осень – время бюджета. Проект основного финансового документа на 2018 год правительство обещает внести 29 сентября. Каковы могут быть особенности бюджетного процесса для этой сессии? Это второй бюджет для нового созыва, причем предыдущий, бюджет на 2017 год, принимался фактически в экстренном порядке: парламентские выборы прошли в сентябре, в октябре обновленная более чем на 50 % палата впервые собралась, и на головы новым депутатам (особенно много депутатов-«первоходок» среди одномандатников) немедленно упал пакет бюджетных документов, к которому они не знали с какого конца подойти.

В некотором роде на это был расчет правительства: раньше парламентские выборы проходили в декабре, предыдущий бюджет утверждала опытная старая Дума, а у новичков была вся весна, чтобы освоиться и потренироваться. Благодаря смещению электорального календаря в 2016 году лишних вопросов парламентарии правительству не задавали, и бюджетный процесс прошел гладко.

Меж тем бюджетных средств больше не становится, и их распределение является предметом острой конкурентной борьбы. Основная арена этой конкурентной борьбы – не Государственная дума, а правительство и в первую очередь Министерство финансов в единстве и борьбе с отраслевыми и территориальными министерствами. Тем не менее даже на том финальном, но одновременно и наиболее открытом этапе бюджетного процесса, который проходит в парламенте, можно ожидать попыток региональных депутатов что-то сделать для своих территорий. Это шанс для депутатов-одномандатников, часто куда теснее связанных с властными группами в своих регионах, чем с федеральным партийным и политическим руководством, проявить себя и осознать свою иную по сравнению со списочниками субъектность.