Иван Стародубцев - Россия – Турция: 500 лет беспокойного соседства

Сложно спорить с тем, что решение каждым государством наболевших проблем как по периметру своих границ, так и на удалении – это уже сама по себе благая идея. И, конечно же, в случае успешной реализации она должна принести неплохие дивиденды: буксовали-буксовали отношения с той или иной страной – и вдруг стронулись с места. Математика на уровне средней школы: отношение любого положительного числа к нулю дает «восьмерку на боку», бесконечность.

Не будем излишне придираться к Ахмету Давутоглу, который, пожурив ататюрковский лозунг «Мир на родине – мир во всем мире» за его излишнюю идеалистичность, предложил свой «ноль проблем с соседями» и немедленно после своего назначения министром иностранных дел направился мириться с Арменией и утрясать кипрский вопрос.

Напомним, что на пути сближения с Арменией – весьма серьезные барьеры, включая события 1915 года, Нагорный Карабах и отношения с братским для Турции Азербайджаном. Объединение Кипра после событий 1974 года упирается в возврат грекам утерянного ими движимого и недвижимого имущества, а самое главное – в будущую структуру управления островом, где доминирует именно греческое население. Понятно, что пропорциональное представительство в руководстве острова, занимающего стратегическое положение в восточном Средиземноморье, турок не может устраивать по определению.

Персонаж известного советского кинофильма справедливо изрек про «Кемску волость»: «Такие вопросы, дорогой посол, с кондачка не решаются!» В общем, «зайдите на недельке». Так, собственно, и получилось: протоколы о нормализации турецко-армянских отношений, подписанные главами внешнеполитических ведомств двух стран – Давутоглу и Налбандяном – в Цюрихе в 2010 году с большой помпой, в присутствии десятков министров иностранных дел различных зарубежных стран, включая Хиллари Клинтон и Сергея Лаврова, так и не были ратифицированы. Встал грудью Азербайджан, заставивший турок поставить предварительным условием прохождения через свой Меджлис урегулирование Нагорнокарабахского конфликта. Конечно, сам протокол никто не аннулировал, но его ратификация отодвинулась к линии горизонта. Ведь всем здравомыслящим людям понятно, где для Турции братский Азербайджан с его природным газом, а где Армения с ее «злопамятными» армянами. Впрочем, чуть лучше обстоят дела с Кипром: администрациями двух частей острова на момент написания этой книги ведутся интенсивные переговоры с перспективой выйти на договоренности в ближайшие месяцы.

Так что, справедливости ради, можно признать результат деятельности турецкой дипломатии по этим двум застарелым вопросам не нулевым. Чтобы не было совсем грустно, можно даже торжественно занести их в «зал славы», поскольку в отношении многого остального – того, что, как говорится, «каши не просило» и активного вмешательства не требовало – туркам впору хвататься за голову. «Арабская весна» стала той самой гайкой, настойчивое откручивание которой в итоге привело к утрате устойчивости всей несущей конструкции в целом.

После ухода Ахмета Давутоглу из большой политики в мае 2016 года потребовался срочный ребрендинг его «ноля проблем с соседями», в качестве лозунга внешнеполитического курса переставшего быть смешным и ставшего сюрреалистическим. Его пришлось оперативно заменять на более похожий на правду – «уменьшение количества врагов» – и пытаться срочно замириться с новичками в турецком списке недоброжелателей – с Израилем, Египтом и Россией. С теми, с кем турки своими собственными руками отношения и испортили. Причем в отличие от Армении и Кипра, доставшихся «новоосманам» в качестве «тяжелого наследия прошлого» – уже в самой что ни на есть новейшей истории, когда вроде бы все делалось правильно и «по науке». Как шутили оппозиционеры в самой Турции, в очередной раз безжалостно обыгрывая название «Стратегическая глубина», – страна уже погрузилась достаточно, кислород кончается, пора бы ей уже начинать всплывать.

Конечно, снижение рейтинга популярности Турции в целом ряде стран, переживших с грехом пополам «арабскую весну», – обстоятельство для турок не слишком приятное, но, наверное, не смертельное. Поскольку настроение толпы переменчиво: сегодня рейтинги есть, завтра их нет. Да и современные технологии позволяют их подправить, когда требуется. В общем, торгово-экономические отношения сохраняются на приемлемом уровне, а местами продолжают подрастать – ну и ладно, как говорится…

Разрыв отношений с Израилем в пользу укрепления своей роли в исламском мире и выстраивания отношений с государствами Персидского залива, в первую очередь с Катаром и Саудовской Аравией, – тут, с точки зрения перспектив и рисков ситуация обсуждаемая. Кроме того, на крайний случай есть США – естественный «стоп-кран», который, если что, удержит двух своих «верных союзников» в регионе от скатывания в откровенную эскалацию. На Капитолийском холме надавили – и вот в 2013 году премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху совершает телефонный звонок своему турецкому коллеге Реджепу Тайипу Эрдогану. Как сообщалось в СМИ, разговор состоялся по инициативе… президента США Барака Хуссейна Обамы. Сцена из серии: нобелевский лауреат честно отрабатывает выданную авансом награду и примиряет своих «неразумных чад»…

И Нетаньяху то ли извиняется, то ли выражает сожаление в связи с гибелью девяти турецких граждан в ходе инцидента с «Флотилией мира» и обещает решить вопрос денежной компенсации. В самом Израиле, кстати, данный шаг своего лидера был оценен как позорный, хотя все и было сделано прямо по рекомендациям упомянутого ранее доклада Джеффри Палмера. Но как бы то ни было, процесс диалога у турок с Израилем пошел. Впрочем, тут уже Турция, верная своему принципу «не отступать, не сдаваться», явно передавливает, продолжая настаивать на снятии морской блокады с Сектора Газа.

Египет и Ливия, о которых говорилось в предыдущей главе, – это, по-видимому, уже серьезнее. Однако при отсутствии между ними и Турцией общей сухопутной границы тоже, в общем и целом, терпимо.

Но вот совершенно необъясним, выражаясь покерным языком, тот «тильт», который охватил турецких руководителей, когда в марте 2011 года, вслед за Тунисом и Египтом, начались волнения в соседней Сирии. С которой у Турции, вообще говоря, самая протяженная сухопутная граница – около 900 километров.

Неизбежен вопрос: о чем только думало турецкое политическое и военное руководство, когда в 2012 году буквально «двумя ногами» вступало в интернациональный клуб так называемых «друзей Сирии»? Об этом доподлинно известно только членам турецкого Совета национальной безопасности, но скорее всего, что рассчитывали на скоротечность смены власти в Сирии, по аналогии с теми же Египтом и Ливией.