Александр Усовский - Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий

1 сентября 1939 года случилось то, что старательно подготавливалось английской политикой на протяжении 1938 – 1939 годов, – немецкие войска перешли польскую границу. Началась немецко-польская война.

Польша не была одинока в этой битве – во всяком случае, так думали польские политики и генералы. А как же, ведь Польша 31 марта 1939 года получила военные гарантии Великобритании, Польша 19 мая 1939 года подписала военную конвенцию с Францией! Западные союзники ее не бросят! В едином строю с западными демократиями Польша сокрушит нацистского зверя – против немцев вместе с поляками сражается весь свободный мир! Совокупные вооруженные силы этого антигерманского блока весьма внушительны и значительно превышают возможности вермахта. Конечно, польская армия архаична и плохо вооружена, но ведь она не одна!

3 сентября в 11.00 английское правительство предъявило Германии ультиматум: либо немцы восстанавливают статус-кво и выплачивают убытки и компенсации – либо Великобритания считает себя в состоянии войны с Третьим рейхом. Время – шесть часов.

И ведь Гитлер почти согласился! При условии, разумеется, что Польша удовлетворит требования Германии, декларировавшиеся как цели этого вторжения, – Данциг и экстерриториальная автострада. Понятно, что немецкие требования остались без ответа, и в 17.00 3 сентября 1939 года немецко-польская война де-юре стала общеевропейской.

Активные боевые действия между немецкими и польскими войсками очень быстро превратились в преследование; польская армия начала повальное отступление от своих границ. Бежала, кстати, не только армия – правительство и президент Польши бежали из столицы в первые же дни войны! Правда, у высшей гражданской администрации был законный повод к такому безоглядному бегству – директива, которую дал польской армии сменивший на посту диктатора Польши Пилсудского маршал Рыдз-Смиглы, главнокомандующий польской армией.

3 сентября (на третий день войны, напомню) он приказал Главному штабу: «В связи со сложившейся обстановкой и комплексом проблем, которые поставил ход событий в порядок дня, следует ориентировать ось отхода наших вооруженных сил не просто на восток, в сторону России, связанной пактом с немцами, а на юго-восток, в сторону союзной Румынии и благоприятно относящейся к Польше Венгрии…»

Этот приказ – признак полного и абсолютного личного поражения маршала Рыдз-Смиглы; его войска еще сражаются, его солдаты умирают – он же уже списывает свою армию со счетов. Это, мягко говоря, измена – всего на третий день войны приказ главкома гласит не об уничтожении прорвавшихся немецких колонн и даже не об отводе войск на рубеж Нарев-Висла-Сан, а просто о бегстве. Дело в том, что закуток польской территории у «союзной Румынии» (она им была союзная против СССР, а не против Германии!) был шириной едва ли 120 км, с запада ограниченный землями Венгерской короны (бывшей чехословацкой Подкарпатской Русью), с востока – советской границей и не имел ни естественных, ни искусственных рубежей обороны. Отдать приказ о бегстве армии в это захолустье – значит, априори лишить ее каких бы то ни было намеков на организованное сопротивление. Бежать – и никаких гвоздей!

Приказ не говорил о том, чтобы сохранить в румынском приграничье остатки государственности; приказ ориентировал войска и гражданскую администрацию на безоглядное бегство. И с военной точки зрения этот приказ поражает. Для того чтобы с западных границ, от Познани, отвести польские дивизии на юго-восток, к восточным отрогам Карпатского хребта, им нужно было двигаться вдоль фронта наступающих немецких 10-й и 14-й армий, которые наступали на северо-восток, к Варшаве, почти семьсот километров! А польским дивизиям у Восточной Пруссии, в так называемом «польском коридоре», надо было отступать на юг, параллельно с наступающими немцами.

Впрочем, на отступление войск маршал Рыдз-Смиглы и не рассчитывал – смешно было! Главное в этом действе польских главарей было совсем не спасение армии (с вариантом интернирования ее в Румынии). Главное было совсем в другом.

Действующие руководители Польши бежали из страны (обрекая ее на исчезновение как суверенного государства) вовсе не потому, что так уж боялись немцев (как пишет Ю. Мухин) или надеялись организовать в занюханных Залещиках свой польский Сталинград – Варшава для этого подходила намного лучше. Они бежали именно для того, чтобы Польша, захваченная вермахтом, ПЕРЕСТАЛА СУЩЕСТВОВАТЬ КАК НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО ПОЛЬСКОГО НАРОДА, в то же время де-юре продолжая оставаться в состоянии войны с Германией!

Иными словами – если бы президент Мосцицкий и маршал Рыдз-Смиглы остались на польской территории (не важно, в Бресте, Каменце или Залещиках) – немецкое политическое руководство вынуждено было бы с ними подписывать условия капитуляции, а затем – ПЕРЕМИРИЯ. Любая война, сколь угодно долгая, всегда кончается миром – ибо войну ради войны ни один здравомыслящий политик не ведет. То есть немцы, имея перед собой полномочных польских представителей, руководителей государства, могли бы (по праву победителей), подвергнув Польшу разным гнусностям типа репараций, аннексий и контрибуций, навязать им подписание политического документа о прекращении германо-польской войны. И тогда война, объявленная Англией и Францией Германии в защиту Польши, «повисла бы в воздухе»: раз сама Польша в лице ее уполномоченных на то политических деятелей согласна с условиями, которые выдвигают немцы для заключения мира, то какого рожна в этом деле делать французам вкупе с просвещенными мореплавателями? Союзники получаются лишними, и им ничего не остается, как также свернуть свою шарманку на Западном фронте.

Бежав из страны, польские руководители передавали в руки своих западных «друзей» непобиваемый козырь – раз Польша уничтожена Германией как государство, раз польское правительство в изгнании продолжает вести с оной Германией войну (не важно, что это правительство располагает считаными единицами кораблей, сотней летчиков и десятком тысяч солдат и офицеров сухопутных войск) – союзники на абсолютно законном основании ПРОДОЛЖАЮТ вести войну с Германией «за освобождение Польши»!