Дмитрий Волкогонов - Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Ленинский большевизм долгие годы держал в плену мил­лионы людей.

С помощью Хрущева Ленин был использован для развен­чивания Сталина — величайшего тирана XX века, а возмож­но, и всей человеческой истории. Но Хрущеву было невдо­мек, что Ленин — прямой предтеча Сталина, его духовный отец. Как пишет известный английский историк Роберт Сер­вис, "Ленин был вождем большевизма, чьи гены в следующем десятилетии породили сталинизм". У Хрущева не могла даже появиться мысль, хотя бы на один миг, что Ленин мог быть в чем-то не прав, ведь он уничтожал „действительных врагов".

Люди, сидевшие в зале, воспринимали Ленина как боже­ство, непогрешимого святого, а Сталина как человека, нару­шившего его „заветы". Поэтов, когда Хрущев заявил о неу­важении Сталина к памяти Ленина, выразившемся в замо­раживании строительства Дворца Советов как памятника Владимиру Ильичу, весь зал затих. Когда же Первый секре­тарь заявил, что „надо исправить это положение и памятник

Владимиру Ильичу соорудить", его слова утонули в шквале аплодисментов людей, у которых система давно уже сформи­ровала догматическое мышление.

Каким был Хрущев, дает представление, например, его беседа с Мао Цзэдуном 2 октября 1959 года в Пекине. Это был четырехчасовой разговор, и его невозможно полностью привести в книге. Но я упомяну о нескольких фрагментах, которые ярко характеризуют "ленинца" Хрущева. Когда об­суждался вопрос о территориальном споре между Китаем и Индией, Хрущев заявил:

— Больше на пять километров или меньше на пять кило­метров зашли — это неважно. Я беру пример с Ленина, который отдал Турции Каре, Ардаган и Арарат. И до настоя­щего времени у нас в Закавказье среди части людей имеется определенное недовольство этими мероприятиями Ленина…

— Что касается ухода далай-ламы из Тибета, то, будь мы на вашем месте, мы бы ему не дали возможности уйти. Лучше бы, если бы он был в гробу. А сейчас он в Индии и, может быть, поедет в США. Разве это выгодно социалистиче­ским странам?

Отвечая на возражения китайцев, а переговоры шли трудно, на грани срыва, Хрущев без дипломатических обиня­ков, как он считал, „по-ленински", сказал много саморазобла­чительного:

— Что касается Венгрии… Вы поймите, мы имели в Вен­грии армию, мы поддерживали дурака Ракоши — в этом наша ошибка, а не ошибка Соединенных Штатов…

— Если у нас в Советском Союзе и побили стекла в посольстве Соединенных Штатов и ФРГ, то это мы сами организовали.

В ходе беседы произошла горячая перепалка Хрущева с маршалом Чен Ир.

Хрущев: Если вы считаете нас приспособленцами, това­рищ Чен Ир, то не подавайте мне руки, я ее не приму.

Чень И: Я также. Должен сказать, что я не боюсь вашего гнева.

Хрущев: Не надо на нас плевать с маршальской высоты. Не хватит плевков. Нас не заплюешь… Мы сбили не один американский самолет и всегда говорили, что они сами разби­вались. Это вы никак не можете назвать приспособленче­ством… 137

Вот так вел переговоры Хрущев… Прямолинейно, жест­ко, примитивно, бестактно. Но это было отличительной чер­той большинства ленинцев.

Хрущев, как и его предшественник и последователи, лю­бил ссылаться на аргумент, который считался исчерпываю­щим: „Так учил Ленин…"

Ленин помог Хрущеву опрокинуть Сталина и развенчать его.

Но он же, Ленин, „выступил" против Хрущева, когда 14 октября 1964 года пленум ЦК освободил „первого анти­сталиниста" от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК и Председателя Совета Министров СССР.

Ленин, как бумеранг, обернулся против Хрущева.

Огромный по объему доклад (целых 70 страниц!) на пле­нуме, низвергнувшем Хрущева, вновь полон ленинских ци­тат. Опять муссируется ленинское "Завещание" („Письмо к съезду") как главный вечный аргумент против „новоявленно­го претендента на новый культ личности". Нашли ленинские цитаты о вреде, бедствии от „охотников перестраивать на всяческий лад", о необходимости „государственного ума", важности ,личных свойств вождей", о „роли Советов" и мно­гое, многое другое. Ленин был мобилизован против Хрущева не меньше, чем бывший Первый секретарь его использовал против культа Сталина.

Какой-то дотошный цековец вспомнил (и это вставили в доклад) эпизод: „На одном большом приеме, где было около двух тысяч человек, и среди них много иностранцев, Хрущев заявил, что Великую Октябрьскую революцию (а ею руково­дил Ленин) будто бы совершили не рабочий класс и воору­женные солдаты, а бабы.

Что это такое, как не попытка принизить роль Владими­ра Ильича и вознести себя! Как только язык поворачивается произносить такие кощунственные вещи!"

Но, конечно, опираясь на Ленина, его вчерашние сорат­ники постарались навесить на Хрущева все грехи, коих было в стране предостаточно. Спады темпов прироста обществен­ного продукта со времени смерти Сталина до 1964 года вдвое? Виноват Хрущев. Замедление научно-технического прогресса? Результат некомпетентного вмешательства Хру­щева. Трудности в сельском хозяйстве? Конечно, причина во вмешательстве Хрущева. Но особенно досталось Первому се­кретарю за бесконечные реорганизации, перестройки и ре­форматорский зуд.

С особой язвительностью высмеяли „верного ленинца" за бесконечные зарубежные вояжи, даже посчитали, что в 1963 году за границей и в поездках по стране Хрущев нахо­дился 170 дней. Да еще с женой… А подарки президентам, ответные сувениры… Партийная ханжеская мораль не могла этого вынести. В кучу соскребли все, как будто не они сами выдвигали полуграмотного, но отважного Хрущева на этот пост. Пусть простят меня читатели, но я приведу одну цита­ту из доклада о „поведении" Хрущева.

Он так „отвратительно сквернословит, что, как говорит­ся, не только уши вянут — чугунные столбы краснеют. Ду­рак, бездельник, лентяй, вонь, грязная муха, мокрая кури! а, дерьмо, говно, жопа" — это только „печатные" из употребля­емых им оскорблений. А наиболее „ходкие", к которым он прибегает гораздо чаще, никакая бумага не выдержит и язык не поворачивается произнести".

Вчерашние соратники не могли обойти и вопрос о крити­ке Хрущевым культа личности Сталина. Фактически Сталин (с оговорками) был взят под защиту. "Разве можно изобра­жать Сталина…. действовавшего с помощью топора и плахи? В каком же свете предстают тогда партия и народ, терпев­шие его так долго у власти… Умалять заслуги Сталина, а тем более зачеркнуть их, нельзя…"

Устранение Хрущева, таким образом, было не следстви­ем его ошибок и промахов (их было немало), а, главным образом, местью, расплатой за его позицию на XX съезде партии, за тот удар, который он нанес по сталинизму. Прак­тически все тогдашние „Ленинцы" в руководстве тосковали по сталинским порядкам, осуждая лишь их крайние проявле­ния. Уход Хрущева означал, что сталинизм еще жив и влия­телен. Эта форма ленинского большевизма пустила глубокие корни, и XX съезд с мужественным Хрущевым серьезно их подрезали, но не вырвали из тоталитарной почвы.