Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Латвийская альтернатива бюрократии советского типа была далека от классической демократии, использующей свои достоинства для достижения успеха в американском или европейском стиле. Латвия подверглась грабительской приватизации активов советской эпохи, созданных до 1991 года. Вместо того чтобы взять на себя социальные расходы и инвестиции в инфраструктуру, как в успешных западных экономиках, это «Балтийское чудо» отличилось приватизационной олигархией, зависимостью от иностранных банков и жёстко ограниченной заработной платой.

Пузырь в секторе FIRE экономики Латвии

Латвия в отсутствие центрального банка в стиле Федеральной резервной системы для финансирования постсоветского перехода в основном полагалась на скандинавские банки. Этот иностранный кредит, дополненный беглым капиталом из России, раздул балтийский пузырь на рынке недвижимости. Иностранные банки нашли благодатную почву в налоговой политике Латвии, в результате которой практически вся экономическая рента не облагается налогами. В начале налоги на имущество составляли лишь доли процента при нереально низких оценках стоимости земли. Несмотря на скачок цен на землю, Латвия оставила имущество практически не облагаемым налогом (и лишь в 2013 года была принята скромная шкала налогообложения недвижимости).

Другим рынком для ссудного капитала была приватизация государственных активов, в основном бывших государственных монополий. Основным источником кредитов для стран Балтии стала Швеция. Её банки выделяли кредит там, где, по их мнению, можно было заработать больше всего денег — на спекуляциях и недвижимости. Практически не было предпринято никаких усилий по реструктуризации промышленности и сельского хозяйства с целью получения иностранной валюты для импорта капитала и товаров народного потребления, не производимых дома. После того, как старые производственные связи СССР были вырваны с корнем, промышленные предприятия были демонтированы по стоимости земли, сданы на металлолом или «облагорожены» в ходе строительства объектов недвижимости.

Иностранные заимствования позволяли Латвии финансировать свою зависимость от импорта и торговый дефицит до 2008 года. Семьи брали займы в отделениях иностранных банков для покупки квартир или строительства домов, получая кредиты, деноминированные в евро или другой иностранной валюте. В результате пузырь, возникший на рынке недвижимости, «решил» проблему латвийского платёжного баланса, заключавшуюся в том, как расплачиваться за углубляющуюся иностранную зависимость.

Эта зависимость от иностранных банков стала обычным явлением для постсоветских стран, главным образом при покупке жилья, стоимость которого резко возросла. Но она оказалась (мошеннической) пирамидой Понци, основанной на заимствовании всё большего количества денег. Немного кредитов использовалось для создания средств зарабатывания иностранной валюты, необходимой для погашения долгов.

Латвийская налоговая политика была виновна в этом также, как и финансовая. Вместо того, чтобы облагать налогом растущую стоимость земельных участков, Латвия предоставила банкирам возможность обещать, что пузыри на рынке недвижимости будут расти. У страны, когда она обрела независимость, даже не было карты кадастровой стоимости земли. В Советском Союзе не взималась рентная плата, поэтому у налогового агентства Латвии было только 1917 записей по оценке недвижимости давностью около трёх четвертей века назад.

Даже сегодня (2015 год) в Латвии нет карты оценки земли, и структура налога на недвижимость в этой стране является наиболее несправедливой в Европе, что вносит вклад в коэффициент неравенства Джини в распределении богатства и доходов. Тамошний низкий налог на недвижимость в значительной степени ответственен за тяжёлое долговое бремя на недвижимость, поэтому всё, что бы ни оставил налоговый инспектор, доступно для платы банкам в качестве обслуживания долга. Именно сочетание высоких налогов на занятость, небольшого налога на имущество и притока иностранных банковских кредитов для взвинчивания цен на недвижимость являлось сущностью этого Балтийского чуда. Его приветствовали, как будто недвижимость, финансируемая за счёт долга, была признаком процветания, а не накладных расходов, навязывающих большие расходы на жильё и плату иностранным банкам за предоставление кредита.

До 2015 года гражданам Латвии заработная плата выплачивалась в латах, но они должны были брать ипотеку в евро, а также кредиты в фунтах стерлингов, швейцарских франках и долларах. Разрешение филиалам иностранных банков выдавать кредиты почти исключительно в иностранной валюте нарушает основное предписание разумной финансовой политики: Во избежание валютного риска не брать на себя долги, выраженные в иностранной валюте. Ослабление платёжного баланса приводит к снижению обменного курса, что повышает стоимость погашения этих долгов в национальной валюте.

Вскоре после краха в сентябре 2008 года иностранные банки прекратили ипотечное кредитование, которое было основным источником финансирования торгового дефицита Латвии. Приток беглого капитала из России в латвийские банки также уменьшился, так как цены на нефть упали. Чтобы предотвратить обесценивание латвийского лата, правительство резко сократило расходы. Принятой программе жёсткой экономии был присвоен неологизм — «внутренняя девальвация», означающая более низкую заработную плату за счёт использования профицита бюджета для снижения покупательной способности экономики.

Программа жёсткой экономии побудила десятки тысяч жителей Латвии выступить 13 января 2009 года с протестами против холода и темноты. К марту Латвия пережила самое крутое в мире падение цен на жильё за год (которое достигло пика в апреле 2007 года). Несмотря на отсутствие задолженности в 1991 года, Латвия превратилась в страну с наибольшей задолженностью в Европе, но не использовала этот кредит для модернизации своей промышленности или сельского хозяйства.

Чтобы предотвратить изъятие валюты, 26 января 2009 года Хоакин Альмуния из Европейской комиссии направил письмо премьер-министру и министру финансов Латвии, в котором были изложены условия, на которых ЕЦБ и ММБ одолжат Латвии деньги для поддержки её обменного курса. В письме Латвии предписывалось использовать кредит исключительно для погашения своих долгов перед филиалами западных банков и «для целевых вливаний капитала или соответствующей краткосрочной поддержки ликвидности [для банков]». Однако финансовая помощь не предназначалась для предоставления новых займов предприятиям и домашним хозяйствам», то есть оказывалась не с целью помочь Латвии развить экспортный потенциал для избавления от долгов: Вызывает беспокойство тот факт, что недавно в ходе публичных дебатов в Латвии мы стали свидетелями ряда призывов к использованию части финансовой помощи, в частности, для развития экспортных отраслей или для стимулирования экономики за счёт увеличения расходов в целом. Важно активно противиться этим ошибочным предложениям.