Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Любая мысль о том, чтобы направлять финансы для стимулирования кредитования промышленности или торговли или для предотвращения раздувания пузыря на рынке недвижимости путём обложения налогом арендной платы за землю на объектах недвижимости, отвергалась как «вмешательство в функционирование рынка» — эвфемизм, означающий позволение банкам творить всё, что им заблагорассудится. Эта неспособность регулировать банки в общественных интересах фактически позволяет им играть роль органов централизованного планирования. Эффект от такой финансиализации в масштабах всей экономики заключался в том, что многим домовладельцам приходилось выделять от 30 до 40 процентов своего дохода, чтобы платить банкам. Если они теряли работу или «внутренняя девальвация» уменьшала их заработную плату, банки начинали отбирать всё, что заработали все подписавшие договор стороны.

Неолиберальная долговая дефляция, эмиграция и финансовая дань

Это затруднительное положение поставило домовладельцев с отрицательным собственным капиталом перед классическим неолиберальным выбором «свободного рынка»: оплатить долг или освободиться от него путём эмиграции. Около 10 процентов населения Латвии покинули страну после 2000 года и примерно 14 процентов населения трудоспособного возраста, причём эмиграция ускорилась после краха 2008 года. В 2013 году в Британии родилось целых 10 % «латышских» детей! Как и в других странах, подвергающихся жёсткой экономии, из Латвии эмигрирует прежде всего наиболее высокообразованное и трудоспособное население: от 25 до 35 лет. Латыши шутят по поводу этого развала, что году в 2030, когда последний человек будет покидать аэропорт, он должен будет выключить за собой свет.

Эмиграция влечёт за собой потерю капитала, который был вложен в воспитание, обучение и подготовку рабочей силы, вынужденной мигрировать в поисках работы. Сейчас именно жёсткая долговая политика заставляет европейскую рабочую силу эмигрировать. Вспоминается рассказ Адама Смита о том, как беженцы из итальянского города Лукка в 1310 году принесли в Венецию технологию производства шёлка. Он обвинял в этом репрессивный политический абсолютизм Италии. Но вместо того, чтобы обвинять в появлении этих «новых изгнанников» самую травмирующую в Европе «внутреннюю девальвацию», многие латыши принимают аплодисменты неолибералов, которые прославляют их страну как добившуюся успеха. Латвию даже сделали образцом для мер жёсткой экономии, навязанных Греции, Испании и Италии.

Ни в Ирландии, ни в Латвии экономические проблемы и эмиграция не связаны с правительственными расходами, которые осуждают неолибералы. Проблема заключалась в безответственных и нерегулируемых коммерческих банковских операциях, подкреплённых идеей о том, что экономики могут богатеть за счёт заимствований за границей, чтобы взвинчивать цены на недвижимость у себя дома. Величина арендной платы за недвижимость была передана иностранным банкирам в виде процентных платежей, а безответственные банки получили помощь за счёт налогоплательщиков. Это было пародией на «свободные рынки»: снизить заработную плату и внутренние расходы на сумму, достаточную для выплаты кредитов, выданных на условиях, намного превышающих рыночные уровни. Результатом такой неолиберальной политики может быть только долговая дефляция, депрессия и рост эмиграции.

Планирование, ориентированное на банки, не позволило Латвии создать государственный банк для финансирования её постсоветского переходного периода. Чековые и сберегательные вклады населения — и даже депозиты государственных учреждений — поместить было некуда, кроме частных банков. Таким образом, урок экономического падения Латвии и Ирландии противоположен тому, что изображают неолибералы. Банковское дело должно быть коммунальной службой. В противном случае его кредитные предпочтения будут препятствовать росту промышленности, занятости и повышению уровня жизни. Кредит будет создаваться, главным образом, для покупки или поглощения существующих объектов недвижимости, инфраструктуры и компаний, повышая их стоимость, чтобы сделать базовые потребности более дорогими, а не конкурентоспособными.

Письмо комиссара Альмуния руководству Латвии отражает указание ЕЦБ печатать деньги только для того, чтобы покупать давно выпущенные государственные облигации, для поддержки их цены, а держатели облигаций смогли продать их с минимальными потерями. Именно это имел в виду президент ЕЦБ Марио Драги, когда летом 2012 года пообещал «сделать всё возможное», чтобы избежать падения цен на облигации в результате повышения процентных ставок. ЕС мало что делает для помощи «реальной» экономике, но предлагает помощь только в принесении в жертву труда и промышленности в интересах кредиторов.

Последствия: банки обвиняют пострадавших заёмщиков, но не себя

Большинство экономистов изображали разрушение промышленности советского периода и бывшего государственного сектора как «творческое разрушение», то есть необходимый переход к рыночной экономике западного типа. Это было достигнуто путём передачи государственной инфраструктуры политическим инсайдерам в ходе «грабитизации». В результате концентрация богатства оказалась гораздо выше, чем это характерно для западных стран. Тем не менее, рассматривая просто рост ВВП, неолибералы утверждали, что до 2008 года страны Балтии и Центральной Европы догоняли Запад.

К 2008 году стало очевидно, что постсоветские экономики на самом деле выросли не так сильно, как они оказались финансиализированы и обременены долгами. Экономист из журнала «Форбс» Марк Адоманис подсчитал в 2014 году, что если сближение этих экономик с экономиками Запада продолжится темпами, достигнутыми в 2008-2013 гг. (около 0,37 % в год), то новым членам ЕС потребуется более ста лет, чтобы соответствовать среднему уровню доходов в ведущих странах.... В той степени, в которой наиболее быстрый и устойчивый всплеск конвергенции в Центральной Европе совпал с кредитным пузырём, что вряд ли повторится, представляется более вероятным, что конвергенция региона в будущем пойдёт медленнее, чем в прошлом.

Средства самообеспечения и содержания за собственный счёт не были введены в действие. Углубляющийся дефицит торгового баланса покрывался за счёт внешних заимствований, что в настоящее время ведёт к хроническому дефициту платёжного баланса из-за обслуживания долга. В этих странах больше нет пузыря на рынке недвижимости, чтобы привлечь достаточное количество иностранной валюты для финансирования торгового дефицита, и всё, что им приходится экспортировать, это их люди. Вместо того чтобы делать экономику более конкурентоспособной, жёсткая экономия заставляет тех, кто может эмигрировать, уезжать в поисках работы. И Адоманис сделал вывод: «Поскольку будущее Европы будет зависеть от дорогих денег и напряжённых бюджетов, всё говорит о том, что Центральной Европе предстоит нелёгкое будущее».