Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Кредиторы надеялись резко изменить социал-демократические ценности, используя долговой рычаг. Без этого Грецию не заставили бы (1) сократить занятость и заработные платы за счёт сокращения государственных расходов и антирабочих реформ, (2) приватизировать коммунальные службы страны и (3) обязать социалистический/консервативный тандем передать управление экономической политикой страны аппаратчикам Тройки. «Реструктуризация долга по закону страны была завершена в марте 2012 года, а долга по иностранному праву — двумя месяцами позднее». К концу года более 60 процентов греческого долга было передано в руки чиновников. Владельцы облигаций выиграли, обналичив свои вклады без необходимости списывать долги. Греческие налогоплательщики заплатили.

Бывшие чиновники МВФ надеялись исправить положение. Поскольку в середине апреля 2015 года замаячил риск нового греческого дефолта, Ашока Моди, бывший заместитель директора фонда по исследованиям и европейским департаментам МВФ, призвал: «Вместо того чтобы требовать погашения и дальнейшей жёсткой экономии, МВФ должен признать свою ответственность за положение страны и простить большую часть долга». Но это предотвращало (дефолт), пока МВФ придерживался «роковой ошибки», допущенной им в 2010 году. «Вместо того чтобы позволить Греции не выплачивать безнадёжные долги частным кредиторам, они решили одолжить ей деньги, чтобы выплатить их полностью».

Бывшая чиновница МВФ Шадлер отмечает, что, когда сотрудники этой организации увидели в 2010 году, что долг Греции является неподъёмным, они, «как сообщается, ясно дали понять, что выбранная стратегия повлечёт за собой значительные убытки и что европейские официальные кредиторы должны полностью понести свои потери». Моди соглашается: «Чтобы восстановить свою независимость и вернуть утраченное доверие, необходимо списать большую часть греческого долга и заставить её состоятельных акционеров понести убытки».

Обвал внутрисоюзнических долгов и репараций Германии в 1920-х годах показал, что «долги, которые не могут быть выплачены, выплачены не будут». Осознанию этого экономистам — неолибералам мешает их фантазия, что все долги могут быть выплачены путём выжимания достаточно большого профицита бюджета. Неолибералы неисправимы в том, что они предпочитают потворствовать своим настроениям в пользу кредиторов и антирабочим чувствам, перед лицом того факта, что жёсткая экономия сжимает экономику, а, следовательно, и её способность производить профицит, чтобы платить кредиторам.

Невозможно требовать, чтобы новое греческое правительство следовало курсу предыдущего, которое, как мы не должны забивать, с треском провалилось. ...В противном случае выборы будет необходимо отменять в тех странах, которые исполняют [программу жёсткой экономии]. ...Другими словами, это означает полную отмену демократии в Европе, конец всех отговорок демократии, начало распада и неприемлемого разделения Объединённой Европы. Это означает начало создания технократического чудовища, которое приведёт к возникновению Европы, совершенно чуждой её основополагающим принципам.

Премьер-министр Алексис Ципрас «Европа на распутье», «Монд», 31 мая 2015 года.

Крупный финансовый капитал и демократия сочетаются плохо. Ирландские избиратели отвергли Лиссабонский договор, а исландские избиратели ответили решительным «Нет» на референдуме о том, принимать ли финансовые условия Гордона Брауна. Поэтому центральные банкиры Европы по понятным причинам боялись дать грекам шанс проголосовать против условий спасения. Голосование «Против» могло бы дать, по крайней мере, моральное, а поэтому, возможно, даже юридическое основание для отказа в выплате взятых государственных долгов вопреки решительному отказу населения.

Политика после 1980 года от Греции до Ирландии, Испании, Португалии и Италии привела к тому, что партии, называющие себя социалистическими и демократическими (как и демократы в Соединённых Штатах), поставили интересы банков и держателей облигаций выше интересов трудящихся и принесли своих избирателей в жертву финансовому классу. Сокращение пенсий и социальных расходов наряду с приватизацией инфраструктурных монополий меняет на противоположное то, что традиционно означал социализм.

Изменение позиции на противоположную было самым резким в партии «Новый лейборизм» Тони Блэра, а также в греческом социалистическом движении «Пасок», объединившимся с Консервативной партией для навязывания жёсткой экономии. В 2010 году они договорились с канцлером Германии Ангелой Меркель не допускать «вмешательства» избирателей в условия, установленные «Тройкой» для спасения банков Франции, Германии и США за счёт греческих налогоплательщиков. Первоначально движение «Пасок» предложило вынести программу жёсткой экономии Еврозоны на публичный референдум, но Меркель настояла на том, чтобы он был отменён, когда стало ясно, что греческие избиратели отвергли условия программы жёсткой экономии.

Неизбежной политической реакцией на требования «Тройки» о введении жёсткой экономии стало давление с целью восстановить контроль над национальным бюджетом Греции и защитить её ресурсы. Пресса, видя разрыв в политике, который казался непреодолимым, изобрела новое слово: «Грекзит» (Grexit), обозначающее выход Греции из зоны евро.

Утвердив условия спасения за счёт жёсткой экономии и не дав избирателям возможности высказать своё мнение, премьер-министр Папандреу и его лидеры в социалистическом движении «Пасок» политически себя уничтожили. Следуя политике «внутренней девальвации» балтийского типа, они утверждали, что снижению уровня заработной платы и занятости «Не было Альтернативы». «Папандреу сам признал, что мы не имели права голоса в обсуждении навязанных нам экономических мер», — говорил один сторонник левых в 2010 году, когда правительство сокращало государственные расходы. «Эти решения были приняты ЕС и МВФ. Сейчас мы находимся под иностранным управлением, и это ставит вопросы о нашей экономической, военной и политической независимости».

Как и опасались многие, условия кредита Тройки усугубили долговые проблемы Греции, удушая экономику. Усилилось бегство капитала, что вынудило греческие банки сократить свои кредитные линии для бизнеса, лишив его кредита, необходимого для работы и экспорта. Последующая нисходящая спираль расширила жёсткую экономию, но не сократила дефицит бюджета Греции: результат оказался точно таким же, к которому политика жёсткой экономии приводила в течение полувека! Греция подверглась такому же жестокому эксперименту, как и Латвия, по проверке, насколько долго можно доводить население до нищеты, прежде чем начнутся протесты, и будет сказано: «Стоп. Должна быть альтернатива».