Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Однако маленькая группа фондов-стервятников увидела шанс сорвать куш. Филиал «Эллиотт Менеджмент» Пола Сингера на Каймановых островах покупал сильно обесцененные аргентинские облигации с момента кризиса 2001 года. К 2013 году он потратил около 49 млн долл. на облигации стоимостью около 250 млн. долл. по номиналу. Сингер подал иск в федеральный суд Нью-Йорка, требуя (и выигрывая) выплату по полной номинальной стоимости плюс начисленные проценты и расходы, которые выросли до 832 млн. долл. Другие подобные фонды купили ещё больше облигаций и ожидали исхода иска Сингера, чтобы потребовать таких же неожиданных доходов.

В то время было мало положений о коллективных действиях (САС), обязывающих миноритарных держателей облигаций подчиняться воле большинства. Кроме того, большинство международных облигаций по-прежнему выпускались в долларах, и требовалось, чтобы в какой-то момент платежи проходили через банковскую систему США. Чтобы сохранить контроль в руках Америки, дипломатия США выступила против любого международного суда, выступающего посредником между странами-должниками и держателями облигаций, и отказалась подчиняться арбитражу Международного суда в Гааге. Это не оставляет никаких правил или глобального арбитра для оценки того, сколько кредиторы должны потерять, когда кредиты становятся безнадёжными.

Иск Сингера против Аргентины оказался в руках Томаса Грисы, судьи второго округа Нью-Йорка. В течение 2014-2015 годов он вынес ряд судебных решений, которые привели в замешательство правовую основу суверенного государственного долга во всём мире. Гриса постановил, что ни один из 92,4 процента держателей облигаций, согласившихся на рефинансирование в Аргентине, не сможет получить ни доллара до тех пор, пока фонду Сингера не будет заплачено полностью, с совокупными невзысканными процентами, судебными издержками и множеством убытков. Аргентина обжаловала одностороннее решение Грисы в Верховном суде США, который поддержал его условия, и Сингер начал накладывать арест на имущество Аргентины по всему миру.

Цена этого решения была настолько велика, что Аргентина обанкротилась бы при его выполнении. «Ядерные» судебные решения Грисы касались не только долга Аргентины, выплачиваемого держателям из США, но и иностранных держателей. По сути, он постановил, что никакие списания не являются законными. Ни один государственный долг не может быть списан, если какой-нибудь держатель не согласен с этим, независимо от того, как добровольно мог быть согласован долг или насколько разумным он был. Это сделало юридически невозможным для правительств и их основных держателей облигаций ведение переговоров о списании долгов.

Кризис суверенного долга Аргентины

Аргентина как серийный неплательщик долгое время находилась в центре кризисов суверенных долгов. Ещё в 1890 году её дефолт чуть не обрушил английский торговый банковский дом «Бэринг Бразерс». Однако к 1953 году Хуан Перон погасил весь внешний долг Аргентины в рамках своей националистической экономической программы. (Уже в 1946 году Перон воздержался от вступления в МВФ, рассматривая его как орудие финансового империализма.) После свержения Перона в 1955 году Аргентина вернулась на международные финансовые рынки, но её долг оставался допустимым — до военной диктатуры 1976-1983 годов, когда внешние заимствования выросли с 8 до 48 млрд долл.

После 1989 года ситуация стала ещё более отчаянной. Режим «Вашингтонского консенсуса» Карлоса Менема получил доступ к международному финансированию, согласившись подкреплять каждый песо соответствующими долларовыми резервами с полной конвертируемостью с 1991 по 2002 годы. Аргентина не выпускала ни одного песо своей собственной валюты без покупки казначейских облигаций США равной стоимости для его поддержки. Это создало соотношение песо/доллар равным «один к одному», в основном с заёмными или «полученными в результате приватизации» долларами, которые бездействовали в центральном банке в качестве денежных резервов.

К 2001 году связь «один к одному» с долларом разорвалась, усугубившись из-за низких экспортных цен на сельскохозяйственную продукцию. Торговая зависимость и бегство капитала усилились, так как промышленность и производство продуктов питания подвергались жёсткой экономии, что закончилось беспорядками, свергшими правительство. Суверенный долг страны вырос до 82 млрд долл. в течение последних четырёх лет правления неолиберального режима, с 1998 по 2002 годы, которые сегодня вспоминаются как Великая депрессия Аргентины или, ещё лучше, как её Великая неолиберальная депрессия.

Последовавший дефолт по суверенному долгу в то время был крупнейшим в мире. Он также был самым юридически запутанным. Чтобы свести к минимуму риск для инвесторов и, следовательно, процентную ставку для выплат, военная хунта Аргентины согласилась урегулировать любые платёжные споры в соответствии с законодательством Нью-Йорка, назначив «Бэнк оф Нью-Йорк Меллон» своим платёжным агентом. Эта уступка привела к сегодняшнему установлению прецедентов правового беспредела, которые угрожают взорвать глобальную систему, регулирующую требования кредиторов к суверенным государствам в отношении облигаций, деноминированных в долларах или предусматривающих оплату через банки США. Переговоры по долгу Аргентины регулируются решениями суда штата Нью-Йорк, принятыми судьей, который позволил фондам-стервятникам заблокировать выполнение соглашения, которого достигли Аргентина и большинство держателей её облигаций, чтобы уменьшить долг страны.

Были попытки предотвратить эту анархическую ситуацию. Аргентинский кризис 2001-2002 годов побудил первого заместителя директора-распорядителя МВФ Энн Крюгер предложить механизм реструктуризации суверенных долгов (SDRM). Но США заблокировали его введение. Разрешение судебной власти оценивать пределы платёжеспособности правительства позволило бы вырвать долговой рычаг из рук американских дипломатов и инвесторов.

Списание долгов Аргентины в 2005 и 2010 годах и уклонисты

Экономика Аргентины начала восстанавливаться после 2002 года, поскольку быстро растущие цены на сырьё помогли улучшить торговый баланс. Это позволило новому президенту-«законнику» (перонисту) Нестору Киршнеру (2003-2007 гг.) начать переговоры по урегулированию долгов, накопившихся при его предшественниках. В начале 2005 года держатели облигаций согласились (конечно, неохотно) обменять 63 млрд долл. (более трёх четвертей) дефолтных аргентинских облигаций на новые, стоимостью чуть более четверти первоначальной номинальной стоимости.

Облигации номинальной стоимостью почти 19 млрд долл. обменены не были. В 2010 году, после ещё пяти лет переговоров, Аргентина заключила новое соглашение с держателями более 92 процентов своих облигаций (возглавляемыми итальянскими и испанскими фондами). Чтобы убедить оставшихся миноритарных держателей принять новые и окончательные условия, был принят ограничительный закон (Padlock Law), по которому несогласные теряли свое право на что-либо вообще, если не примут подешевевшие новые облигации в обмен на старые. После 2010 года эти облигации были проданы за часть своей номинальной стоимости, так как большинство кредиторов посчитали их неплатёжеспособными.