Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Стагнация долгов или только спад делового цикла?

Отправная точка отчёта БМР за 2014 год — главная тема настоящей книги: Мы переживаем не типичный циклический спад, а достигли высшей точки длительного нарастания циклов. Каждое восстановление начиная с 1945 года, приводило к наращиванию долгов, увеличивая текущие расходы, которые отвлекали расходы от существующих товаров и услуг (долговая дефляция, которая обсуждалась в Главе 8). Накладные расходы из-за долгов мешают восстановлению. Мы находимся в состоянии «рецессии баланса» в результате накопления долгов, связанных с недвижимостью и другими активами.

Большая часть теории деловых циклов сосредоточена на повышении и выравнивании заработной платы, цен и процентных ставок, со спадами «автоматически» ведущими к восстановлению. Но рецессия баланса заставляет людей экономить в форме погашения долгов. Подобно тому, как накопление долга охватывало долгие серии бизнес-циклов, долговая дефляция длится гораздо дольше, чем типичные спады деловой активности. Восстановление вместо автоматической самокоррекции будет медленным, потому что должники обязаны платить долги, сокращая другие свои расходы. В этом суть долговой дефляции. Она похожа на выплату репараций.

«Путь вперёд может оказаться долгим», — предупреждает БМР. Высокие коэффициенты задолженности для предприятий, домашних хозяйств и правительств потребуют много времени для отработки, что подразумевает «болезненное сокращение доли заёмных средств и длительные периоды слабого роста». Это делает восстановление мировой экономики «гораздо более медленным... по сравнению со спадами стандартного делового цикла».

Но вместо того, чтобы убеждать в необходимости списания долговых обязательств для возобновления роста экономики, БМР настаивает на том, чтобы экономика жертвовала собой на алтаре прошлых долгов, которые нарастают у банков и держателей облигаций. «Реальный» рост — в виде новых капиталовложений, государственных расходов и повышения уровня жизни — должен быть вытеснен необходимостью платить кредиторам. «Больший акцент на восстановлении [баланса] [то есть на «сбережениях» за счёт погашения долга] и реформировании подразумевает относительно меньшее влияние на управление развивающим спросом». Сокращение потребительского спроса и государственных расходов необходимо для того, чтобы оставить держателям облигаций больше доходов. Такое «восстановление баланса» означает погружение экономики в депрессию.

Что ещё хуже, БМР надеется использовать финансовый кризис как возможность навязать трудовые «реформы»: разрушить профсоюзы и вести подобную политику снижения заработной платы, сокращения пенсий и государственных расходов. Это противоположно тому, что имелось в виду в эпоху реформ столетие назад. Неолибералы украли этот термин, теперь означающий «контрреформу». Это та же самая разрушительная жёсткая экономия, которая дискредитировала программы МВФ. Уже в 1982 года Рауль Пребиш, Генеральный секретарь — основатель (1964-1969 гг.) Конференции Организации Объединённых Наций по торговле и развитию (ЮНКТАД), описал, как кредиторы требовали, чтобы Латинская Америка управляла своей экономикой в интересах иностранных держателей облигаций: «во имя экономической свободы они оправдали бы принесение в жертву политической свободы», навязывая приватизацию и искажая политическое и экономическое развитие в Латинской Америке для поддержки клиентских олигархий. «Вы восхваляете политическую свободу и права человека. Но разве вы не понимаете, что на этих отдалённых землях ваша проповедь может принести плоды только путём подавления свободы и нарушения этих прав?»

Подобная жалоба может быть высказана и против навязывания жёсткой экономии в еврозоне вопреки сопротивлению избирателей. Мартин Вольф был одним из первых, кто предостерёг от реакционных мер БМР и, как следствие, от политики жёсткой экономии ЕС, которая их повторяет: «Представление о том, что лучший способ справиться с кризисом, вызванным чрезмерной перегруженностью балансовых отчётов заёмными средствами, — отказаться от поддержки спроса и даже принять прямую дефляцию, кажется нелепостью. Результатом, неизбежно, был бы ещё более быстрый рост реальной задолженности и, тем самым, ещё большие волны банкротств, которые привели бы к ослаблению экономики и, следовательно, к дальнейшему увеличению задолженности. [БМР] требует сокращения денежных расходов.... БМР хочет, чтобы денежно-кредитное стимулирование также было отменено. ... Он (банк) преуменьшает и риски, и издержки дефляции, несмотря на огромный долговой навес, который это также подчёркивает».

Таким образом, БМР сделал полный поворот в политике по сравнению со своими истоками. Несмотря на то, что БМР был создан для того, чтобы освободить Германию от невероятно высоких требований кредиторов, в его отчёте за 2014 год не признаётся тот факт, что жёсткая финансовая экономия и долговая дефляция усугубляют проблему задолженности, сжимая экономику, и противодействует дефицитным расходам.

В главе IV отчёта БМР списание долгов признаётся как последняя альтернатива. «Анализ сценариев показывает, что долговой капкан для некоторых стран — не просто отдалённая возможность, — предупреждает отчёт. — В некоторых случаях непосильное долговое бремя необходимо решать напрямую, например, путём списания долгов. Следует признать, что это означает, что кто-то должен понести последующие потери, но опыт показывает, что такой подход может быть менее болезненным, чем альтернативы. Например, в странах Северной Европы после банковских кризисов в начале 1990-х годов были достигнуты высокие и неустойчивые уровни задолженности, вынуждая банки признать убытки и решительно покончить с безнадёжными активами, в том числе путём их ликвидации.... Это заложило прочную основу для восстановления, которое произошло сравнительно быстро».

БМР, сосредоточив внимание на долгах домохозяйств, обвиняет банки в безрассудном чрезмерном кредитовании в атмосфере упрощённой выдачи кредитов (поощряемой центральными банками) и призывает банки реструктурировать или даже списать обесценившиеся ипотеки. Но мало что известно о широкомасштабном ущербе, вызванном долговой дефляцией, как «продукте» банков. Центральные банки никогда публично не обсуждают степень, в которой безнадёжные и просроченные долги и штрафы просто прощаются.

Когда загрязнители наносят ущерб окружающей среде или происходят несчастные случаи из-за подрядчиков плохо построенных зданий, исправление заключается в возмещении ущерба, Какая компенсация уместна, если директивы МВФ и ЕЦБ вызвали экономический спад и привели к убыткам?