Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Мы наблюдаем возрождение «первоначального накопления» путём создания задолженности, лишения права выкупа заложенного имущества и приватизации.

Стратегия олигархии заключается в политизации этой финансовой кампании. Здесь как обычно романисты опережают учебники по экономике. Марио Пьюзо обобщил возникшие проблемы в своём сценарии к фильму «Крестный отец», часть III (1990 г.):

«Винсент Манчини: Дон Луккези, вы — финансист и политик. Я в этих вещах не разбираюсь.

Дон Луккези: Ты в оружии разбираешься?

Винсент Манчини: Да.

Дон Луккези: Финансы — оружие. А политика — умение вовремя спустить курок».

ЕЦБ, Комиссия ЕС и МВФ в июне 2015 года приставили финансовую пушку к голове Греции и спустили политический курок, чтобы оказать давление на Грецию с целью «смены режима». Они угрожали недавно избранному премьер-министру Греции Ципрасу финансовым кризисом, если тот не будет придерживаться программы, согласованной с «Пасок» и консервативной коалицией, ранее поддержавшими жёсткую экономию. Это оружие, пожалуй, лучше назвать финансовой петлёй, которая с каждым днём затягивается всё туже.

«В эпоху финансов финансы в основном финансируют финансы».

Ян Топоровский «Зачем мировой экономике нужен финансовый крах и другие критические очерки по финансам и финансовой экономике», Лондон, 2010 г.

Почти все экономические труды, опубликованные в конце 19-го и начале 20-го века, определяли богатство на основе средств производства: заводов, машин и оборудования, технологий и государственных инвестиций в инфраструктуру и образование. Экономисты, видя в ходе промышленной революции стремительный рост производительности, связанный с использованием энергии воды, пара, двигателей внутреннего сгорания и электрификации, ожидали возникновения экономики досуга.

Сегодняшняя углубляющаяся жёсткая экономия, безработица и эмиграция не являются недостатком этого технологического потенциала; и это не тот кризис перепроизводства, о котором предупреждали ранние критики промышленного капитализма: наёмные работники получают слишком мало, чтобы покупать производимые ими товары. Конечно, работодатели, использующие наёмный труд, всегда являются проблемой. Но сегодняшняя непреодолимая экономическая проблема — это хищнические финансы, причём проблема такой остроты, которой мало кто ожидал столетие назад, за характерным исключением Торстейна Веблена.

Томас Пикетти в книге «Капитал в 21 веке» подсчитал то, что почти все знали интуитивно: Один Процент по сравнению с прошлым поколением удвоил свою долю богатства. Но тому, как его представители накопили это богатство, было уделено меньше внимания. Они добились этого не путём инвестирования в средства производства и найм рабочей силы, как это делают промышленники-капиталисты, судя по описаниям в учебниках. Большинство состояний создаётся за счёт погони за рентой и строительства «пирамид долгов», финансиализации недвижимости и корпоративной промышленности, а также благодаря созданию или приватизации монополий.

Самая насущная политическая задача нашего времени — это борьба с финансовыми центрами, которые контролируют центральные банки и правительства, всё глубже погружая экономики в режим жёсткой экономии и оставляя индустриальную экономику позади. «Банки больше не «кредитуют» небанковский бизнес-сектор, — пишет профессор Ян Крегель из университета Миссури в Канзас-Сити (UMKC),— если они вообще кредитуют, то самих себя, то есть другие финансовые учреждения».

Корнями, питающими эту финансовую власть, являются рента на недвижимость, рента на природные ресурсы и монопольная рента, которые капитализируются в виде долга под проценты и прироста «капитала» за счёт заёмных средств. Такая финансиализация, основанная на добыче ренты, изменила характер богатства. Вместо инвестирования в машины и оборудование, чтобы нанимать больше рабочей силы для производства большего объёма продукции, деньги наживаются в финансовом измерении, тогда как сама экономика сокращается.

Уже в 19-м веке экономисты самых разных политических взглядов, от Карла Маркса до Генри Джорджа, называли финансовые требования «фиктивным капиталом». Фредерик Содди, знаменитый английский химик и эрудит, называл финансовые требования «мнимым богатством». Но мало кто ожидал, что требования кредиторов в форме облигаций, акций и банковских кредитов на стороне «пассивов» баланса станут доминировать над стороной активов — материальными средствами производства. Это было бы похоже на тень, овладевшую телом. Но именно так и произошло.

Никто не предполагал, что бесплатная рента будет капитализирована в процентные банковские кредиты, которые станут основой для большинства банковских кредитов и создания задолженности. Ожидалось, что рента будет облагаться налогом (если земельная рента и рента за использование природных ресурсов останутся в частных руках) или активы, приносящие ренту, будут национализированы и социализированы.

Финансиализация экономической ренты в основном несёт ответственность за поляризацию сегодняшней экономики, а затем и её сокращение вследствие долговой дефляции. Сегодняшний финансовый способ «создания богатства» посредством арбитража, спекуляций с деривативами и строительства «пирамид долгов» — завершавшийся лишением права выкупа и приватизацией — подавляет промышленный способ производства, принося богатства в гораздо больших масштабах, чем прибыль, созданная промышленным капиталом. Эти состояния делаются за счёт экономики. В союзе с другими секторами, извлекающими ренту, финансы действуют поверх индустриальной экономики, чтобы втянуть её в долги, а затем «грести» обслуживание долга, одновременно вздувая цены на доступ к жилью, образованию и инфраструктурным услугам.

Так как большая часть зарплаты наёмного работника должна быть направлена на обслуживание долга и извлечение ренты, то внутренний рынок товаров иссякает. Вместо обещанной экономики досуга мир вступает в финансиализированный Век Жёсткой Экономии. Труд может оплачиваться всё больше и больше, но его растущие заработные платы отбираются, чтобы платить сектору финансов, страхования и недвижимости (FIRE).

Непроизводительное создание состояний, «халява» и их апологеты

Никто не любит нахлебников. Дети богатых особенно склонны беспокоиться о своей бесполезности. «Наследники богатства, — замечает психолог о группе богачей „Уэллс-Фарго“, — чувствуют, что не заслуживают денег и испытывают стыд и вину. Они ощущают себя изолированными и одинокими. Даже язык, который мы используем для описания таких людей, — издевательский.... Для наследников есть много недоброжелательных прозвищ: детка из доверительного фонда, серебряная ложка, избалованный ребенок — нет никаких положительных ассоциаций».