Александр Шевякин - Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991)

Для понимания противоречий внутри любой структуры требуется как минимум дифференцированный подход. В политической организации необходимо еще и диалектическое понимание, ибо борьба там носит крайне напряженный, нешуточный характер; необходимо также учесть, что ее деятельность неминуемо отражается еще и на всей внешней среде. Мы же в нашем исследовании коснемся этих сторон с исторической точки зрения.

Подобно тому, как работники МВД упрощенно делятся на продажных «ментов» и честных милиционеров, так и работники ВЧК-КГБ-ФСБ делятся на «чекистов» и разведчиков-контрразведчиков. Внутри ВЧК-КГБ-ФСБ всегда существовали два лагеря. Один лагерь — «чекистов», который в 1920-е годы был монополистом. Другой лагерь — это разведчики и контрразведчики. Эти государственники (как мы бы их назвали сегодня), не выходя за рамки того понимания, что любому государству нужны крепкие границы, защита от посягательств извне, разведка внешней среды, как могли крепили «тайный фронт». Если первый лагерь может считать себя сложившимся с момента основания ЧК 20 декабря 1917 года, и даже ранее — с первых комиссаров из 75 комнаты Смольного, то второй лагерь, соответственно, отсчет ведет со своего первого успеха — ареста и расстрела Я. Г. Блюмкина в 1929 г. (за несанкционированные контакты с высланным из СССР Л. Д. Троцким). Самый крупный успех наши контрразведчики осуществили в 1937 г., перестреляв, по мере возможности, своих конкурентов внутри «конторы». Борьба между ними не прекращалась, а велась «все 70 лет» с переменным успехом. Лагерь «чекистов» постепенно переродился, он теперь выполняет роль прислужника компрадорской буржуазии. Это они устанавливают наиболее выгодные рынки для размещения капитала за рубежом, они оберегают наиболее прибыльные отрасли в самой России, в том числе и от посягательства западных конкурентов, в той части, в какой способны, защищают интересы элиты России и других стран бывшего СССР.

Второй лагерь, выполняя функцию подлинной защиты Отечества, проиграл, сведя всю подлинную госбезопасность к тому минимуму, который позволяет сохранять хоть какое-то реноме.

У нас в силу разного рода причин не было понимания, что сама по себе та или иная структура — это мощное оружие и ничего более. Самым важным же является то, в чьих руках она находится. Название должно наполняться содержанием, но иногда оно не будет ему соответствовать. И то, что мы воспринимаем как свое только лишь потому, что оно находится на нашей территории, может быть на самом деле чужим. В конечном же итоге, благодаря своему и, более высокопоставленному, партийному руководству, КГБ СССР оказался в контуре управления информационно-аналитических структур транснациональных финансово-промышленных компаний.

Дадим справку в отношении кадров главной спецслужбы СССР. В типовой характеристике обо всех без особого разбора было принято писать: «Беспредельно предан делу КПСС». И многие из них оказались преданы этому делу даже тогда, когда это дело повернулось на 180°. Почему?

Начинающие работники спецслужб и тогда, и сейчас — это люди двух типов: наивные романтики, с детства начитавшиеся книг, и жестокие прагматики, присмотревшие себе в советской системе исключительное место. Как в принципе становились комитетчиком? Путь среднего комитетчика был стандартен. Заканчивался любой вуз, во время учебы кадровики уже присматривались к неофитам, следовало предложение. В Комитет попадали либо по комсомольско-партийной путевке, либо для начала вербовали в качестве информатора. Далее школа КГБ в зависимости от последующей специализации: в Ленинграде, Минске (в настоящее время — Академия КГБ РБ), Москве, Новосибирске (в настоящее время — Институт переподготовки и повышения квалификации сотрудников ФСБ РФ), Орле, Свердловске, Тбилиси. После стажировки и небольшой практики лейтенантом «закрывали направление». Гэбист (в этом термине и в синониме «комитетчика» уже не содержится никакого диффенцированного подхода) выполнял самостоятельные задания, рос в званиях, стремился к повышениям в должности, либо к работе в центральном аппарате, ибо только должность давала возможность уйти на пенсию полковником, а то и — чем черт не шутит! — генералом. Для этого нужно было на виду заниматься партийной работой и нелегально пить водку с начальством и приезжими из Москвы.

Комитетчики не были глубоко интегрированы в советское общество, они варились в собственном соку. Налицо была некая герметичность. Вот некоторые примеры.

Перебежчик в 1990-е гг. « Михаил Бутковвсегда и во всем старался быть первым. Родившись в семье кадрового офицера ГРУ…» [2.19.С.24].

Резидент Первого Главного Управления (ПГУ КГБ — внешняя разведка) в Англии, полковник КГБ, работавший на англичан и американцев, бежавший в 1985 г. «…[ О.А.] Гордиевский<���…> получил письмо от отца, тогда полковника Учебного управления МВД…», в КГБ служил и его брат [17.СС. 432, 491].

Начальник Управления «К» ПГУ КГБ (внешняя контрразведка) генерал-майор О. Д. Калугин, в настоящее время проживает в США — его отец «в 1955 году уволен из МГБ, где в его функции входила охрана руководящих деятелей Ленинграда» [2.20.С.2]

Начальник информационно-аналитического отдела ПГУ КГБ полковник, кандидат исторических наук М. П. Любимов: «отец — <���…> сотрудник органов безопасности, в 1937 году репрессирован, затем освобожден и изгнан из организации. Всю войну находился на фронте, где был взят в военную контрразведку, работал там до 1950 года» [2.21.С.19].

Первый Председатель Центробанка России подполковник Георгий Матюхин: «Я действительно вырос в семье чекиста. Отец был сперва шофером, а потом завгаром в НКВД» [2.22.С.26]. Существует и человек с установочными данными, подпадающими под данные сына — Матюхин Владимир Георгиевич — заместитель Генерального директора ФАПСИ.

Начальник Высшей Школы КГБ генерал-майор С. А. Орлов— зять Н. П. Емохонова, генерала армии, первого заместителя Председателя КГБ СССР.

В конце концов, это стало настолько систематическим, что возымело и обратную силу: «Люди их сторонятся: ни в одной компании, собирающейся на вечеринках, вы не встретите сотрудника „органов“, даже в компании номенклатурщиков из партаппарата или дипломатов; гебистов не избегают только их собственные коллеги из карательных органов — МВД, прокуратуры, суда» [2.23.С.400].; «В КГБ всегда существовала тесная спайка и взаимовыручка. Здесь дружили семьями, в свой круг старались никого из посторонних не пускать, а детей зачастую устраивали работать в этой же системе» [2.24.С.9].

Как отмечают ученые, такого рода явление, как «…замкнутость рождает тип устойчивой системы, который препятствует ее развитию. Доведение такой устойчивости до логического конца означает эволюционный тупик, смерть, что, собственно, и подтверждается идущим в таких сообществах процессом вырождения…» [2.25.С.269].