Владимир Гельман - Авторитарная Россия: Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия

Многим наблюдателям тогда казалось, что новый глобальный процесс всеобщего и полного перехода к демократии захватит в том числе и постсоветские страны, которые «по умолчанию» обречены на то, чтобы после краха коммунистических режимов в обозримом будущем стать демократическими. Эти ожидания были во многом наивными, поэтому не стоит удивляться, что они сбылись не в полной мере или не сбылись вовсе. Слишком многое невозможно было учесть, слишком многие процессы («тройной переход» в посткоммунистических странах) были беспрецедентно сложными и комплексными. То, что тридцать лет назад казалось появлением на свет новой постсоветской демократии в России, на деле оказалось лишь болезненным распадом прежнего авторитарного режима и последующим, еще более болезненным становлением нового постсоветского авторитаризма.

Эти тенденции в России оказались вписаны в охватившие многие страны и регионы мира (от постсоветских Беларуси и Азербайджана до географически далекой Венесуэлы) процессы становления нового авторитаризма458. Демократии в XXI веке в разных частях света столкнулись с многочисленными проблемами459. Но из этого не стоит делать вывод, что именно авторитаризм представляет собой основную закономерность, своего рода магистральный вектор политической эволюции России и мира, а любые попытки демократизации России неизбежно будут иметь временный и неполный характер, будут заведомо обречены на неудачу, и в целом окажутся лишь временными отклонениями от неустранимой авторитарной траектории460.

Едва ли кто-либо возьмется утверждать, что даже тяжелое и болезненное поражение раз и навсегда закрывает дорогу к успеху. В повседневной жизни нам известно немало примеров «историй успеха» повторных браков после тяжелых семейных кризисов и драматических разводов. В истории литературы известны многие авторы выдающихся литературных произведений, которые прошли через провалы своих первых рассказов или стихов. Если мы обратимся к прошлому ныне вполне устойчивых демократий, то обнаружим, что и в них процесс демократизации был крайне непростым и сопровождался драматическими поворотами и зигзагами политических режимов.

Во Франции революции дважды приводили к падению монархий (в 1789 и 1848 годах), но затем после серии драматических конфликтов постреволюционная стабилизация сопровождалась становлением персоналистских диктатур. Однако приход к власти сперва Наполеона Бонапарта, а позднее его племянника Луи (начало его правления стало основанием для знаменитого высказывания Карла Маркса, что история повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса)461, вовсе не поставил крест на последующей демократизации, которая продолжалась в новых раундах борьбы. Падение крайне коррумпированного режима Луи Наполеона после военного поражения от Пруссии было крайне болезненным для Франции, но в конечном итоге именно оно открыло дорогу для успешной демократизации страны.

Становление Третьей республики в 1870-е годы во многом стало результатом стихийно сложившегося стечения обстоятельств, но по большому счету эти события лишь завершили драматический процесс трансформации тогдашнего французского политического режима, который длился более восьми десятилетий с революции 1789 года462. Во многом демократизация Франции отражала и общие тенденции европейской демократизации той эпохи463. Параллели между российским политическим режимом эпохи Владимира Путина и Второй империей во Франции времен Луи Бонапарта сегодня весьма популярны в отечественной публицистике464. И пусть любые параллели поверхностны и неполны, они говорят о том, что на смену сегодняшнему российскому авторитаризму после нескольких раундов борьбы может прийти устойчивая демократия. Хотя никто не станет утверждать, что становление демократии, а тем более ее будущее окажется безоблачным.

Неудача первой попытки посткоммунистической демократизации в России после 1991 года не говорит о том, что демократия в нашей стране обречена на провал. Не говорит она и о том, что последующие попытки демократизации (если и когда они состоятся) непременно принесут России новый поворот к авторитаризму или бесконечный цикл конфликтов, кризисов и насилия. Такие сценарии, конечно, не исключены, но нет оснований полагать, что Россия заведомо на них обречена.

За три десятилетия, прошедшие с момента распада СССР, электоральная демократия утвердилась в таких отличающихся друг от друга странах, как Бенин, Мексика и Монголия. Их социально-экономические и культурные предпосылки, их прежний политический опыт не гарантировали успеха демократизации. Эти страны и сейчас трудно назвать консолидированными демократиями. Но, несмотря на все сложности, они смогли выйти из тупиков персоналистского авторитаризма (Бенин), господства доминирующей партии (Мексика) и коммунистического режима (Монголия) и продвинуться по пути политических свобод, пройдя через многие испытания (в каждом случае свои), но избежав и безнадежных срывов, и бесповоротных крахов. Долгий и извилистый путь к демократии в последние три десятилетия удалось пройти и соседям России, и далеким от нее государствам. Почему же этот путь должен быть непременно навсегда закрыт для России?

Те, кто ездил на автомобиле по знаменитым российским (и не только российским) дорогам, хорошо знают, что сплошь и рядом не снабженный дорожной картой водитель на развилке может свернуть в тупик: от ошибок в такой ситуации не застрахован никто. И хороший водитель отличается от плохого не тем, что он никогда не попадает в тупик, а тем, что способен, вовремя признав ошибку, поменять направление движения, вернуться к развилке и выбрать верный путь. Напротив, плохой водитель, забравшись в тупик, либо там застревает, либо начинает искать путь по бездорожью и сваливается в кювет, либо возвращается к развилке слишком поздно, когда в баке уже нет бензина.

Советский опыт — пример как раз такого рода: реформирование его экономической и политической системы в период перестройки началось слишком поздно, когда оказалось, что Советский Союз утратил шансы на преобразования, и в конце концов он ушел в прошлое. Сможет ли Россия выбраться из сегодняшнего тупика авторитаризма на путь демократизации, или этот путь надолго (если не навсегда) останется закрытым для страны, застрявшей в нынешнем состоянии «негативного равновесия»?

После краха коммунизма и распада СССР Россия не смогла воспользоваться внезапно открывшимся «окном возможностей» для демократизации. Отчасти это произошло оттого, что оказавшиеся у власти в России политики не были заинтересованы в электоральной демократии, предполагающей возможность смены правящих групп в результате поражения на выборах. Отчасти оттого, что демократизация в период сложной и комплексной трансформации не была приоритетом для российских элит и граждан. Последующие десятилетия строительства авторитаризма в России привели к тому, что ее правящие группы (еще менее заинтересованные в демократии, чем прежде) смогли почти наглухо заколотить «окно возможностей» демократизации.