Алина Рюмина - Кольцо Анаконды. Афганистан. Хроники

Результаты инспекции генерала Мэттиса, гордящегося своим прозвищем Бешеный пес, широкой публике неизвестны. Но одно важное заявление он сделать успел: „Политика Москвы на афганском направлении вынуждает американскую сторону к конфронтации“.

Этим словам предшествовало заявление командующего Вооруженными силами США и НАТО в Афганистане Джона Николсона, в очередной раз обвинившего Россию в поставках оружия талибам. Каких-либо официальных подтверждений этим заявлениям либо документальных свидетельств из Вашингтона не поступало.

Эти обвинения Москва категорически отвергает, обнаруживая в них „поле для геополитических игр“. „Афганский вопрос используется внешними силами как предлог для геополитических игр“, — переходит в атаку господин Лавров. Штаты навязывают Москве в союзники „Талибан“, а сами при этом странным образом ведут двойную игру с ИГИЛ в Афганистане.

Как бы то ни было, но Афганистан действительно рискует в ближайшее время снова превратиться в арену не только кровавой междоусобицы между различными афганскими военно-политическими фракциями, но и противостояния США и России, опосредованного поддержкой этих фракций с разных сторон.

Атака талибов на гарнизон 209-го корпуса Афганской национальной армии, расположенный на западной окраине северной столицы Мазари-Шарифа, была произведена по всем канонам профессиональной диверсионной операции, или, если хотите, партизанской войны.

Десять солдат в форме АНА на двух машинах остановились у блокпоста на въезде в гарнизон, показали дежурным на вахте окровавленных раненых, которых надо срочно доставить в госпиталь.

Затем, когда машины без досмотра въехали внутрь, там раздались два взрыва и начался планомерный расстрел военных, подавляющая часть которых были безоружные. Они только что закончили пятничную молитву в гарнизонной мечети, к тому же среди них было много необученных солдат, только недавно призванных на службу.

Столь массового истребления своих рядов афганская правительственная армия не знала почти 16 лет. Поначалу официальный Кабул старался приуменьшить масштабы кровавой бойни в Мазари-Шарифе, но скрыть полностью ее подробности не удалось.

Стало известно, что за два дня до нападения прибывший из Кабула замминистра обороны Афганистана в ходе инспекционной проверки 209-го корпуса обнаружил в арсенале пропажу сорока процентов оружия и боеприпасов. Мало кто сомневается, что его просто продали боевикам то ли „Талибана“, то ли ИГИЛ.

В ряде публикаций в афганской прессе приводятся утверждения, что случившееся стало результатом предательства в рядах военных.“[10]

Соответственно не спокойно и на границах Афганистана: „Пакистанские СМИ сообщают, что власти страны продолжают массовые аресты сторонников пуштунского движения Pashtun Tahafuz Movement (PTM), которые 29 апреля провели очередной многотысячный протест в долине Сват на севере государства.

Афганистан использует новое движение РТМ, чтобы озвучить старые территориальные требования. Две страны разделены по так называемой линии Дюранда — северо-западной границе колониальных владений Британской империи в Индии.“[2]

„И какими бы дружественными ни были отношения с Исламабадом у того или иного правительства в Кабуле, эту границу (т. н. „линию Дюранда“) Афганистан не признаёт до сих пор.“[1] „Кабул настаивает на пересмотре этой линии, делящей этническую территорию пуштунов на две неравные части.“[2]

„Вероятно, в политический лексикон могут войти такие понятия, как „линия Байконур — Балхаш“ или „граница по Гиндукушу“ Южного и Северного Афганистана — Пуштунистана и Бактрии.“[1]

Интересна позиция США в этом вопросе: „„Пуштунская весна“ время пересмотреть границу между Пакистаном и Афганистаном“, — утверждает в материале для американского издания The Hill афганский дипломат Ахмад Шах Катавазай. По его мнению, это „поможет попыткам США стабилизировать Центральную и Южную Азию“».[2]

Весна— время перемен. «Традиционно военные действия активизируются в Афганистане по весне, когда с перевалов сходит снег и повышается мобильность боевиков.

В Газни (восток) под фактический контроль боевиков переходит административный центр провинции. После серии террористических атак в апреле местная полиция деморализована и боится принимать какие-то меры против талибов, которые открыто появляются в городе и собирают налог с местных предпринимателей. В ночное время под их полным контролем находится также магистраль, соединяющая Газни с Кабулом.

В течение первых недель мая зафиксировано минимум четыре успешных атаки против административных центров районного уровня.

В Бадгисе (север Афганистана) полностью захвачен район Тала-ва-Барфак, в результате около 100 полицейских и чиновники райадминистрации вынуждены были скрываться в горах, откуда их через несколько дней начала эвакуировать военная авиация. В Бадахшане (северо-восток) талибы захватили уезд Кохистан, убив более 20 полицейских и военных. В общей сложности из 29 районов провинции Талибан контролирует 3 и еще минимум в 11 присутствует.

По некоторым данным, в Джелалабаде (Нангархар, восток) в городской черте практически открыто расположилась база ИГИЛ с перевалочным складом для боеприпасов, ввозимых из Пакистана. Местные политики заявляют, что эта террористическая ячейка пользуется чьим-то высокопоставленным покровительством».[14]

«При этом ситуация выглядит так, что правительство Афганистана странным образом видит своим главным противником „Талибан“, а не ИГИЛ.Возможно, потому, что ИГИЛ не рассматривается Кабулом в качестве своего политического противника, который соперничает с ним за власть в стране».[10]

«Вектор террористической активности ИГИЛ может быть переориентирован в сторону Афганистана и Центрально-азиатских государств, с обострением обстановки и в СУАР».[19] «Идеологически игиловцы берут выше — речь уже давно идет о создании ими провинции Хорасан, объединяющей все регионы Центральной Азии, включая китайский СУАР».[10]

«Основной результат войны последних месяцев — разрастание зоны противоборства, где сосуществуют власть и боевики. Обычно в таких областях боевики контролируют преимущественно сельскую местность, в особенности районы выращивания опийного мака, часть второстепенных дорог и крупные трассы в ночное время.

Официальная статистика зон контроля на текущий момент отсутствует. По данным независимого Long War Journal от 1 мая 2018 года, в „зоне противоборства“ сейчас находится 200 административных районов Афганистана из 407, еще 159 (около 39 %) контролируют власти, 39 (около 9,5 %) находятся в руках боевиков.

Прошлой весной положение провластных сил в Афганистане значительно ухудшилось. Общая статистика потерь афганской армии и полиции засекречена, однако кое-что можно вычислить по сведениям о численном составе. Статистически это самое большое снижение численности силовиков в Афганистане за последние 4 года.