Алина Рюмина - Кольцо Анаконды. Афганистан. Хроники

В реальности речь, скорее, идет о большем числе уволившихся из-за страха афганских полицейских. Последние годы Талибан стабильно пытается запугать силовиков, призывая к отставкам, в последний год ситуацию усугубили налеты на блокпосты и индивидуальный террор, выслеживание и убийство рядовых сотрудников полиции. Из-за этого отмечаются случаи увольнения, переводов на „техническую“ работу или пассивность стражей порядка на грани саботажа.

Тактика боевиков в Афганистане остается прежней. Талибан делает ставку на управление автономными отрядами (обычно численностью до армейского взвода), которые внезапно концентрируются для нанесения удара по базе или блокпосту противника.

В апреле-мае началось традиционное „весеннее наступление“.Появились случаи скоординированных атак до 10 отрядов против крупных населенных пунктов, обычно районных центров. Боевики смогли захватить несколько крупных населенных пунктов на различные периоды. Наиболее впечатляющей из таких операций стал весенний налет на Тала-ва-Барфак, повергший в панику местных силовиков.

Подобное возможно только при условии хорошего обеспечения связи. Обычно каждый отряд имеет в своем распоряжении минимум одну армейскую рацию. Это, в основном, старые советские образцы Р-159 или реже трофейные американские.

Функции радиста обычно выполняет полевой командир, реже — специально обученный боевик. Радиосвязь практически всегда осуществляется с использованием кода, а в последнее время меры безопасности существенно усовершенствованы в связи с притоком лучше подготовленных боевиков-связистов из Сирии и Ирака.

Важный кадровый резерв и Талибана, и ИГИЛ — террористы-иностранцы, имеющие военные специальности. На текущий момент они в основном прибывают в страну либо через Пакистан, откуда попадают на базы ИГИЛ на юго-западе Нангархара, либо через Таджикистан, откуда основной путь — в лагеря Талибана в районах Вардудж и Джурм (провинция Бадахшан).

Бадахшанские объекты ВВС США пытались уничтожить с помощью бомбовых ударов, задействовали даже стратегическую авиацию, но успеха не имели.

Основной проблемой боевиков всё еще остается дефицит современного стрелкового оружия. Современное снаряжение есть почти исключительно у „красных отрядов“, прочие пользуются устаревшими образцами АК, поставленных в страну еще в 1970–1980 гг. Снаряжение талибов за последние месяцы существенно улучшилось, во всяком случае, в тренировочных лагерях „курсантам“ стали выдавать единообразную удобную обувь и камуфляжную одежду.

Кроме того, можно отметить, что Талибан демонстрируют желание наладить „мирную жизнь“ на подконтрольных территориях, постоянно выступая с различными инициативами. В какой степени — это реальная работа, в какой игра на публику — неясно.

Успехам боевиков способствуют:

— приток „квалифицированных“ кадров с опытом войны в Ираке и Сирии,

— тактика индивидуального террора против полиции,

— продолжение внезапных рейдов против блокпостов и населенных пунктов. Этой весной целью атак становятся даже районные центры.

Но как всегда янки попытались обозначить ситуацию в выгодном для себя свете и „весной Пентагон даже излишне бодро провозгласил, что „Талибан“ отступает от контрнаступления Афганской армии. Действительность гораздо менее позитивна, вооруженная оппозиция наступает и захватывает всё новые районы.

Объективно в настоящий момент военная обстановка благоприятствует вооруженной оппозиции, и если власти не разработают каких-то контрмер, ситуация может стать неуправляемой в течение 1–2 лет.“[14]

„Однако в последнее время в регионе можно наблюдать и иные не особо радужные для РФ тенденции. Примером может послужить почти незаметный, но уверенный дрейф Узбекистана в сторону Запада, а конкретно в сторону США.“[18]

При этом „постсоветское пространство всегда являлось для России одним из наиболее приоритетных геополитических направлений. Новый президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев вопреки первоначальным ожиданиям не стал продолжать курс, установленный его предшественником.

Напротив, он запустил процесс политической трансформации государства как внутри страны, так и на внешних рубежах. Узбекистан, похоже, разворачивается в сторону сотрудничества с Соединенными Штатами.

Ярче всего данный поворот характеризует двусторонняя встреча на высшем уровне, прошедшая 17 мая. По ее итогам стороны заключили пакет документов о сотрудничестве и также выступили с совместным заявлением, в котором провозгласили начало „новой эры“ в межгосударственных отношениях.

За этими высокопарными речами на самом деле скрывается классический американский прагматизм. В краткосрочной перспективе достижение политической лояльности Узбекистана обеспечит США возможность беспрепятственно реализовывать свои внешнеполитические амбиции в Афганистане.

Пентагон заявил, что США не намерены прекращать военное давление на Талибан. В связи с этим США сталкиваются с необходимостью продолжать поставки военных грузов в Афганистан.

Во время встречи президентов Узбекистана и США Шавката Мирзиёева и Дональда Трампа в Вашингтоне 16 мая 2018 года. Фото: http://globallookpress.com

Как известно, для этих целей Америка использует Северную распределительную сеть, часть которой проходит через Узбекистан. Так по заключенным в мае соглашениям Вашингтон, по сути, получит контроль над крайне важной Северной распределительной сетью.

Но ограничивается ли связь США с Узбекистаном только этим? В долгосрочной перспективе американцы также остаются в выигрыше. В первую очередь, если своими планомерными действиями США все-таки удастся получить лояльность как официального Узбекистана, так и самого населения, то Америка сможет лоббировать свои интересы в Афганистане через местную диаспору.

Напомним, что узбеки являются четвертой по численности этнической группой в Афганистане и составляют примерно 9 процентов населения, и, по информации британского агентства BBC, обладают немалым влиянием в некоторых регионах страны.“[18]

В конце июня „положение провластных сил значительно ухудшилось“[14] „решительный Кабул разорвал священное перемирие с „талибаном“. Президент Исламской Республики Афганистан Ашраф Гани объявил об окончании перемирия между силами, подконтрольными центральному правительству, и боевиками движения „Талибан“.

Хотя перемирие и было заключено на период Священного месяца Рамадан, сам факт подобной инициативы стал позитивным посланием для мирового сообщества, ибо означал сплочение сил противников ДАИШ/ИГИЛ. В перспективе, при ускорении разгрома афганского вилаята псевдо-халифата, это могло бы способствовать формированию правительства национального единства, что принесло бы мир многострадальной Афганской земле. Более того, ранее от того же Гани поступило предложение легитимизировать „Талибан“.“[9]