Антон Тарабриков - ШИЛО_В

Шилов: Господин Лобов, у Вас есть что сказать по существу, или только оскорбления? Если нет, то прошу покинуть кабинет, и не мешать работе.

Лобов: Да уж, Авдей, ты все также ерепенишься. Ладно, я тебя, по старой памяти, предупредить пришел…»

И действительно, хождений к Авдею Наумовичу по поводу сложившей ситуации было приличное количество. Казалось, приходили все, от первого министра, до руководителя какой-нибудь мелкой общественной организации. И все требовали разрешения ситуации. Думаю, именно тогда в нем и произошла окончательная смена поведения и восприятия происходящего.

Глава 37.

И когда вы начали замечать изменения в поведении Авдея Наумовича?

Мы уже говорили, что, в принципе, каждый тяжелый «пропущенный» удар делал его злее и более нервным. Тут ведь как, каким бы уровнем самоконтроля и самообладания ты не обладал, а у Шиловва они были на высочайшем уровне, против природы не попрешь – мозг реагирует на все это защитной реакцией в виде агрессии или просто раздражительности. Оно и понятно, так как «толстокожесть» таких, как Лобов или любого из «троицы» объясняется их пофигизмом и преследованием исключительно личных, шкурных интересов. Разумеется, мы и Авдей Наумович уже давно усвоили и приняли роль «вечных крайних», причем по любому поводу, но когда каждый раз это выливается в откровенное длительное измывательство, да еще из-за бестолковости какой-нибудь аппаратной мелочи, то это не просто раздражает и злит, а заставляет соответствующим образом реагировать на все это. Вот Наумович и реагировал, сначала игнорированием, потом противодействием, и в конце концов риторикой, жесткими выражениями, и даже, порой, очень жестокими публичными выпадами. Сам он это оценивал так: «Подобное поведение и действия нисколько не делают мне чести. Да и воспринимаюсь я после всего этого далеко не в позитивном ключе. И даже принцип «они по-другому не понимают» нисколько меня не оправдывает. Но идти другими путями у меня больше нет ни силы, ни времени, ни средств. Так-что прошу с пониманием принять эти изменения в моем поведении и действия.» И мы, конечно же, приняли.

Правда, в этот раз повышение уровня агрессии с его стороны было каким-то особенно резким. До этого все проходило гораздо более плавно. Это изменение было настолько явным, что весь кабинет министров примолк на одном из своих заседаний, не зная как реагировать. Сейчас попробую вспомнить, что же там происходило: «

Председатель: Господа, у нас складывается неприятная ситуация, связанная с работой наших структур и ведомств на местах. В связи с этим и было созвано данное внеочередное заседание правительства. Ответственность за это, понятное дело, лежит на руководителе аппарата правительства, ему и отвечать. Пожалуйста Авдей Наумович, что Вы имеете сказать по этому поводу?

Шилов: Вам по сути или для прессы?

Председатель: Авдей Наумович, давайте без инсинуаций и ответов вопросом на вопрос.

Шилов: Так, собственно, вопроса-то и не было. Если по повестке, то тут все достаточно просто – можно, конечно обвинить во всем меня и моих людей, как это было неоднократно. Как это поможет разрешению проблемы? Могу сказать только одно, все мои указания и предложения, внесенные после большого мониторинга во время инаугурации, до сих пор актуальны. Точнее еще больше актуальны, в свете сложившейся ситуации. Да и вообще, все они сводятся к одной простой вещи – если государственный аппарат и дальше будут продолжать действовать исключительно в своих интересах, то от него проще избавиться, чем что-то менять.

Председатель: Авдей Наумович, ну зачем Вы уподобляетесь и цитируете вредительские лозунги отдельных политиков?

Шилов: Ни чьи лозунги я не цитирую. Я озвучиваю лишь данные. Конечно, можно сказать, что это всего лишь моя интерпретация, и вы так и скажете. Но на ситуацию это никак не повлияет. А ситуация в том, что большая часть чиновников лишь ходит за зарплатой и тупо исполняет поручения сверху, а остальная, более амбициозная, часть занимается исключительно карьеризмом и грызней между собой. И это все приняло такие масштабы, что даже очень немногочисленная группа созидателей в аппарате, вообще незаметна. Только вы за всем этим не заметили один момент – запросы и требования населения поменялись, ему уже не достаточно того, что предлагаете вы, а именно обслуживания ваших амбиций. Народ уже давно хочет быть самостоятельным в вопросах мировоззрения, кругозора и образа жизни. Ему уже не достаточно четырех-пяти вариантов жизненного пути, которые вы предлагаете. Проще говоря, население активно взялось за реализацию и требование своих прав, а бюрократическая машина с этим просто-напросто не справилась, и справиться не могла. Вот вам и возникшая ситуация.

Председатель: Вы правы, это всего ишь Ваша интерпретация. А конкретика какая-то будет?

Шилов: Пожалуйста, уже неоднократно на это обращал внимание, давайте сделаем обязательным посвящение хотя бы четверти времени и усилий выполнению своих непосредственных обязанностей со стороны госсаппарата, и возникшая проблема снимется. Или есть другой вариант, уволить половину всех чиновников, а их функции передать на саморегулирование посредством новой инфраструктуры персональных ИИ. И тот, и другой вариант более, чем рабочий. И по тому, и другому варианту есть подробные планы реализации.

Председатель: Ну то, что у Вас есть планы, никто не сомневается. Только одних планов не достаточно, надо бы их еще и реализовывать. Я так понимаю, Вы этим заниматься не собираетесь?

Шилов: Мда, по-Вашему получается предыдущие пятнадцать лет я только и делал, что рисовал планы, без всякой реализации. Принял к сведению…»

Дальше был объявлен перерыв до следующей недели, якобы для подготовки более проработанных решений и предложений. Но самом деле всем нужно было отойти и переварить пламенное выступление Авдея Наумовича. А самое главное, каждому из участников того заседания, и не только им, а всем более-менее «статусным» чиновникам, нужно было понимать, как действовать. Ведь запросы и требования населения, действительно, существенно поменялись, и не реагировать на это было нельзя.

Причем, как ни странно, практически все аппаратчики рассудили верно, проблема с изменившимися требованиями граждан была приоритетной, с Шиловым разобраться можно было позже, а у нас, и у Авдея Наумовича прежде всего, уже тогда не было ни малейших иллюзий и сомнений, что будут очень серьезные последствия в связи с новым «стилем поведения» Шилова. Но это позже. Пока же, и я не побоюсь этой характеристики, у нас был особый статус, так как мы были чуть ли не единственные, кто знал, что делать в сложившейся ситуации. В связи с этим было собрано закрытое совещание самых влиятельных с участием Авдея Наумовича, чтобы тот озвучил конкретные меры, которые он предлагал. Нас на том мероприятии, естественно, не было, поэтому поведать о его содержании мы не можем. Достоверно можем утверждать только одно, после него Шилов стал самым мрачным человеком, которого мы когда-либо встречали. И как оказалось впоследствии, было от чего помрачнеть. Сразу же стало очевидным, что ему поручили возглавить, читайте единолично взяться, за разрешение возникшей предкризисной ситуации. Но это-то как раз сюрпризом не было, а все мерзость поручения, как мы поняли, заключалась в том, чтобы не госаппарат перенастроить, а народ угомонить. И, очевидно, если бы Авдей Наумович с этим не справился, то последствия были бы очень печальными. В общем, помрачнеешь тут.