Владимир Быков - Два полюса

Но жизнь есть жизнь, ее действительные законы существования не могут быть низвергнуты человеческими желаниями. Я прихожу почти к абсолютному выводу, что истинная эволюция жизни и культуры человека, прежде всего, есть результат материализованного творческого труда ученых, инженеров, техников и прочих людей, занимающихся истинно полезным для общества делом. Мир же всех пишущих, агитирующих, чего-либо проповедующих в лучшем случае лишь косвенно способствует первым, иногда повышая несколько их интеллектуальный потенциал. В худшем – создает возмущения для очередного их устранения той же плеядой деловых людей в рамках естественной природной борьбы всего живого.

Марксу в этом плане принадлежит особо «выдающаяся» роль. Он получил результат прямо противоположный желаемому. В отношении его, как никого другого, сработала гегелевская «ирония истории». Придуманный им для капитализма главный исходный принцип возникновения капитала путем сведения стоимости рабочей силы «к стоимости определенной суммы жизненных средств, необходимых для поддержания жизни ее владельца», оказался в безупречно чистом виде претворен… в социалистическом обществе с его единой фабрикой, единым колхозом. Только в такой системе, вне конкурентной борьбы и при общих правил «игры» для всех, стало возможным точно сосчитать и платить ровно столько, сколько нужно для «поддержания жизни» рабочих рук. Как эта плата определялась – вопрос, который я оставляю для разрешения новым марксам.

Круг замкнулся. Гегель был прав, но… только в части одержимых, подобных Марксу. На людей дела гегелевская «ирония» не распространяется. Они творили и могут достойно и плодотворно продолжать творить в полную силу своего таланта, ума и способностей.

Так что от Маркса – один негатив? Было бы крайней моей односторонностью остановиться на одном выше сказанном. Природа уравновешена. Правда, не ламарковское «идиллически-флюидное самосовершенствование» живого, не противоположный ему дарвинский «беспощадный отбор» и не марксистская социализированная «борьба противоположностей», а придуманная природой борьба, как органический элемент эволюционного процесса, обеспечивает это равновесное в ней состояние для наиболее, видимо, эффективного безэнтропийного ее существования. Этот закон равновесного состояния в мире живого есть интереснейший эквивалент физическому закону сохранения энергии, импульса и электрического заряда, согласно которому в замкнутой системе не исчезает, а переходит лишь в другой вид энергия, сохраняется постоянным полный импульс и сохраняется равным нулю суммарный заряд.

Бескомпромиссная ненависть Маркса к эксплуатации, удобренная «монументальной теорией», не могла не привести к упомянутому огромному отрицательному всплеску, который тут же, в соответствии с названным законом сохранения, был скомпенсирован ему обратным положительным зарядом – здоровой реакцией Капитала на положение рабочего класса. Можно смело утверждать, что не будь нашей революции, в стратегическом плане загнавшей нас в глубочайшую яму, не было бы и того обратного, явно положительного, что произошло в современном капиталистическом обществе. Оно ринулось вперед прежде всего на «советских дрожжах».

Это сегодня наша, в подавляющем своем большинстве продажная, пишущая братия стала усматривать в советской соцсистеме только одни жестокости и прочие ее минусы, забыв абсолютно обо всем том, что в свое время заставило задуматься и предпринять соответствующие шаги весь остальной мир. Невиданное по объемам наше строительство, полностью и для всех бесплатное обучение и врачевание, становление на первое место человека полезного труда, а не купца и чиновника, государственное планирование и т. д. Иногда говорят, что все это, и может даже лучше, было бы свершено и без революции. Приводят при этом некоторые аналогии, например Финляндию. Однако история не приемлет сослагательного наклонения, да и Финляндия не исключение из мира Капитала: она подпитывалась тем же воздействием своего мощного соседа. Вопрос есть. Но только вопрос, а отнюдь не однозначная, не требующая доказательств истина.

Более того, после победы в «здоровом соревновании», похоже, мир, удобно разместившийся под солнцем, начал загнивать снова – в ожидании нового бунтаря. Этот мир, действительно, многое сделал, но сделал только для своих народов, противопоставив им всех остальных. Раньше сильные и богатые учиняли подобное по отношению к бедным в пределах своих государств, теперь они вылезли на уровень противопоставления друг другу в масштабах целых стран и континентов. И задают тут тон и государствам, и народам, прежде всего, сами главные правители – всей традиционной показушной мишурой своего существования, лишенной какого-либо здравого смысла. Не отсюда ли, не от их ли примера жизни, учиняется мерзкое соревнование имущих в присовокуплении к своей особе такой же мишуры, вызывающей отвращение и ненависть у любого мало-мальски уважающего себя здорового человека? Как и чем это кончается – давно известно.

Нет, ничто нелишне под нашим солнцем: все объяснимо, все подчинено закону сохранения – равновесному состоянию природы. Думать, что творим, надо своевременно. Любой социальный взрыв и появление на исторической сцене людей, подобных Марксу, – прямое следствие существования тех, кто, неприемлемо для природы, слишком долго продолжает жить только «для живота» и потреблять сверх некоей дозволенной нормы.

В начале 60-х годов, дабы избавиться от посещения еженедельных обязаловских политзанятий, я договорился с одним из функционеров, ответственным тогда за данный участок партийной работы, о самостоятельном изучении трудов В. И. Ленина. Выполнить это я решил для себя не формально, а с заводным желанием узнать на самом деле, что сделал этот человек в практическом плане строительства государства, о котором мечтал 25 лет своей предыдущей жизни.

Сейчас, перечитывая записи, я вспоминаю, как под пропагандистским прессом его гениальности, а сколько-то из чисто утилитарных соображений – получения, без лишних споров и объяснений, требуемой отметки в контрольном журнале упомянутого функционера (известного мне своим неукоснительно тщательным выполнением любых партийных поручений), – чуть не с первых страниц старался оправдать Ленина в своих глазах и вытащить его из того болота, в котором он постоянно у меня оказывался из-за полного, как и Маркс, незнания жизни и психологии движущегося по ней нормального человека. То я писал, как он первый что-то придумал или как первый отказался от неверного решения, то как раньше других что-либо понял или оценил, как проявил настойчивость, решительность, целеустремленность и т.д. и т.п. Короче, действовал в полном соответствии с общепринятыми рецептами: когда нечего сказать – пиши что-либо высокопарное.