Владимир Быков - Два полюса

Рассматривая чьи-то поступки, принимаемые решения, действия и полученные результаты, мы, естественно, подходим по-разному к оценке как людей, так и их деяний и, прощая иное дураку, едва ли можем позволить себе то же по отношению к умному. Еще более глубокими критериями мы обязаны руководствоваться при оценке обычного человека и человека, наделенного властью, тем паче, ее активно захватившему. Для первого придумаем массу оправдательных причин, которые так или этак, но могут быть восприняты или, во всяком случае, признаны достаточно вескими в наших собственных глазах.

Для второго, от действий которого зависит судьба многих тысяч или миллионов людей, да еще претендующего на роль исторической личности, оценочный критерий может быть только один – конечный результат. Ни умнейшие речи, ни лозунги, ни решения и, даже, ни самые впечатлительные процедуры движения к заветным целям, а только конечные результаты, принимаемые или, наоборот, отвергаемые обществом. Безусловно, его большинством, а не власть поддержащими.

Только с таких позиций мы можем установить что-то разумное, ибо неизбежным спутником любой власти, государственной особо, кроме всего прочего, является ложь и демагогия. Препарировать последние и признавать их обоснованность, необходимость для желаемого субъектом можно, опираясь лишь на фактические реалии достигнутого, осуществленного.

Иначе простая говорильня, которая имела и имеет место на Руси в силу относительно низкой культуры и неуважения к своему Я достаточно большой прослойки наших образованных людей, лишенных чести и достоинства, способных к бессовестному, явно тенденциозному сочинительству и прославлению того, за что платит власть. Вчера эта армия крыла почем зря царя и попов, а сегодня – столь же гневно их критиков.

Исходя из таких условий, отбросив выше отмеченное мое сюсюканье в адрес Ленина, вот как он мне фактически представлялся и представляется сейчас по записям тех давних лет.

Первое историческое заседание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, второй Всероссийский съезд, заседание Президиума Петроградского Совета, седьмой съезд РКП(б), бесчисленное множество скомканных, наскоро написанных декретов, постановлений, проектов, воззваний, лозунгов, обращений, разъяснений. Триумфальное шествие, как представляется Ленину, шествие первых месяцев революции в политической области и… никаких реальных сдвигов в решении главной задачи, задачи внутренней организации, связанной с превращением государственного экономического механизма в « единую крупную машину, в организм, работающий по единому плану ».

Четыре месяца неимоверных усилий для того, чтобы полностью опровергнуть его же собственное за два месяца до революции предсказание о власти Советов как единственной власти, которая могла бы « сделать дальнейшее развитие постепенным, мирным, спокойным и которой никто не посмел бы сопротивляться ».

На протяжении этих четырех месяцев, наоборот, почти любое, внешне конструктивное, решение чуть не тут же подкрепляется мерами контроля, принуждения и наказания.

Решение о передаче помещичьих имений, монастырской и церковной земли в распоряжение волостных комитетов и уездных советов крестьянских депутатов сопровождается мерами по предотвращению хищений и порчи конфискуемого имущества.

Принятие крестьянского наказа и даже заявление при этом Ленина о том, что большевики будут голосовать за эсеровскую социализацию земли, заканчивается роспуском учредительного собрания.

28 ноября принимается декрет о рабочем контроле для обеспечения « строжайшего порядка » на всех предприятиях, а буквально через месяц из-за продолжающегося саботажа принимается другой – о национализации банков и предприятий, вводится трудовая повинность и прочие ограничения, устанавливаются разные меры наказания.

Ленин призывает трудящихся взять власть в свои руки, бороться против шаблонирования и попыток установления единообразия сверху, проявлять самодеятельность и тут же дает команды произвести обыски в Петрограде и на товарных станциях, привлекать к обыскам под угрозой лишения хлебной карточки, расстреливать спекулянтов на месте.

Ничего не работает, всюду саботаж, спекуляция – на всех и на всё требуются опять меры государственного принуждения и строжайшего наказания. Все его дореволюционные видения оказываются полнейшей утопией.

На седьмом съезде РКП(б) Ленин призывает к длительной борьбе, к преодолению « гигантских трудностей , упорному преодолению разложения среди мелкобуржуазных элементов». Он объявляет войну против левацких уклонов и одновременно, как бы издеваясь над самим собой, взывает к мировой революции и выдвигает очередную наивную программу:

« социалистической организации производства под управлением рабочих организаций, профсоюзов, фабрично-заводских комитетов;

замены полной и окончательной торговли планомерно-организованным распределением через торгово-промышленные союзы служащих под руководством советской власти;

принудительного объединения всего населения в потребительско-производственные коммуны… при всеобщей трудовой повинности ;

универсализации учета и контроля за всем производством и распределением продуктов;

постепенного выравнивания всех зарплат и жалований во всех профессиях и категориях».

Какая страсть к организациям, к сверхпустому безответственному слову! Все закономерно – она прямое следствие полнейшего незнания реальной жизни и двадцатипятилетней такого же уровня агитационной практики в борьбе за будущую власть. А потому – революционные шатания из одной стороны в другую, сопровождаемые соответствующими пропагандистскими лозунгами и заявлениями, причем всегда в таком напорно-нахальном виде, как будто предлагаемые очередные изменения являлись следствием вдруг абсолютно изменившейся обстановки, а не своих собственных неправильных оценок и таких же вчера принятых ошибочных решений.

Буквально через месяц в интересах «успешности дальнейшего наступления» он считает необходимым « приостановить наступление с тем, чтобы побеждать капитал не только методами подавления, но и методами управления» и заявляет, что « без руководства специалистов различных отраслей, знания техники, опыта переход к социализму невозможен », что их нужно привлекать за высокую плату, что нужны определенные компромиссы…

В мае – июле под давлением голода, как будто он был не очевиден до этого, бросается снова в декретирование: он за хлебную монополию, продовольственную диктатуру, продовольственные отряды. А уже в августе с такой же активностью и напором призывает к повышению цен на хлеб, к союзу с крестьянством, к уступкам по отношению к середняку… для того, чтобы «привлечь к строительству социализма максимум населения, все колеблющиеся элементы интеллигенции, среднее крестьянство, кооператоров ».