Александр Зданович - Свои и чужие - интриги разведки

Через сутки капитан «Жана» пришвартовал свой пароход к причалу в севастопольской бухте. Его пассажиров на пирсе встречали сотрудники ВЧК, а на вокзале, «под парами» стоял личный поезд Дзержинского. Глава Чрезвычайной комиссии прервал свой отпуск и вместе со Слащёвым и его группой выехал в Москву.

23 ноября 1921 года в «Известиях» было опубликовано правительственное сообщение о прибытии в Советскую Россию Я. А. Слащёва и группы военных.

Жарким июльским днем 1933 года в небольшом конференц-зале столичного объединения «Моснарпит» собрался почти весь коллектив этого учреждения. Предстояло открытое партийное собрание ячейки ВКП(б), посвященное проверке (а фактически — чистке) членов партии. Список тех, кто подвергался проверке, открывал руководитель аппарата «Моснарпита» Ян Каликстович Ольский (Куликовский).

О чем угодно спрашивали Яна Каликстовича — о взаимоотношениях с сотрудниками, о количестве созданных под его руководством столовых на заводах и фабриках столицы, об отношении к оппозиции в партии. Но что удивительно, никто из участников собрания не поинтересовался у Ольского причиной перехода его, опытнейшего чекиста, руководителя советской контрразведки, в сферу общественного питания.

Из автобиографии: «В 1915–1916 годах… с группой товарищей: Корейво, Юхневич, Клыс и другие (сейчас все члены ВКП(б)) создали нелегальный кружок польской молодежи, который был после преобразован в Союз польской социалистической молодежи… и связан с социал-демократией Польши и Литвы (Лещинским-Ленским, Берковичем, Циховским и др.). В 1917 году, после Февральской революции, почти весь союз вступил в группу социал-демократов Польши и Литвы».

Революционная работа свела Яна Куликовского с людьми, которые во многом определили его дальнейшую судьбу. Это были будущий председатель Всероссийской Чрезвычайной комиссии Феликс Эдмундович Дзержинский и его соратник Иосиф Станиславович Уншлихт. Именно они в октябре 1917 гдао рекомендовали Куликовского для избрания секретарем польской секции петроградской большевистской организации и одновременно привлекли к технической работе в Военно-революционном комитете, занятом в тот период подготовкой восстания.

В разгаре гражданская война. Петроградский комитет РКП(б) мобилизует большую группу коммунистов в Красную Армию. Ян Куликовский не может остаться в стороне и рядовым бойцом вступает в одну из формирующихся воинских частей. Но совершенно неожиданно ему дают новое назначение на подпольную работу в его родной город Вильно. Объявив друзьям и знакомым, что уезжает на фронт, Куликовский незаметно исчезает из Петрограда и переходит линию фронта. А через несколько дней на явочную квартиру виленских подпольщиков зашел молодой человек и, обменявшись паролем с хозяином, представился: «Ольский, Ян». С этого времени свою настоящую фамилию — Куликовский — Ян Каликстович будет упоминать только в официальных анкетах.

В один из августовских дней 1919 года его пригласил к себе член Реввоенсовета 16-й Красной Армии Уншлихт: «Слушай, Янек, я внимательно изучил представленные тобой материалы по ревизии губернского чекистского аппарата в Минске и пришел к выводу, что опыт подпольщика, навыки партийной и советской работы позволяют тебе объективно судить о деятельности органов ЧК, давать неплохие рекомендации. Но это, как говорится, взгляд со стороны. Думаю, для общего дела будет лучше, если ты непосредственно займешься борьбой с контрреволюцией и шпионажем. Давай-ка возвращайся в Вильно и вместе с Филиппом Медведем организуй там особый отдел. Вот тебе предписание Центрального Комитета».

Так начался новый период в жизни Яна. 13 последующих лет посвятил он чекистской работе. Из автобиографии: «…С августа 1919 года работаю в органах ВЧК—ОГПУ. Был начальником особого отдела 16-й Армии, в 1920 году назначен особоуполномоченным особого отдела Западного фронта… При формировании 1-й Польской Красной Армии мне была поручена организация ее особого отдела, а после я вновь назначен в 16-ю Армию».

Осенью 1920 года по инициативе РСФСР и Украины начались переговоры с буржуазно-помещичьей Польшей, завершившиеся (хотя и с большим трудом) подписанием договора о перемирии. Естественно, что в договоре нельзя было предусмотреть все нюансы, поэтому возникали спорные вопросы, в том числе между противостоящими друг другу войсками. Для их решения стороны обменялись группами офицеров связи.

Одна из таких групп находилась и при штабе 16-й армии. Но, как вскоре выяснилось, польских представителей больше занимал поиск путей для сбора разведывательной информации о красноармейских частях, а не исполнение дипломатических функций. Это не осталось незамеченным военными контрразведчиками. Если бы не решительные действия чекистов, возглавляемых Яном Каликстовичем, то тайная возня польских офицеров могла привести к весьма опасным последствиям для наших войск.

Дело в том, что руководители миссии связи майор Равич-Мысловский и подхорунжий Езерский успели-таки установить связь с существовавшей еще с 1918 года польской шпионской организацией в Могилеве. В той или иной степени на Равича работали 58 человек, среди которых были командиры и солдаты, железнодорожники, служащие органов снабжения армии и даже… несколько поляков — сотрудников особых отделов. Один из предателей вознамерился передать «дипломатам» шифр особого отделения 1-й дивизии, другой даже обратился с письмом к польским военным представителям с перечнем услуг, которые он бы мог оказать в обмен на содействие после бегства в Польшу. Медлить было нельзя. Раскрыв в полном объеме шпионскую деятельность Равича и имея на руках неопровержимые улики, особый отдел армии в начале января 1921 года приступил к ликвидации разросшегося филиала польской разведки.

Итог пребывания Равича и Езерского в Могилеве был печальным: все завербованные ими агенты провалились, а сами они по возвращении в Польшу преданы военно-полевому суду как не обеспечившие выполнение важных заданий Генерального штаба.

За операцией в Могилеве последовало раскрытие крупной шпионской организации в Витебске. И там Ян Каликстович проявил себя как грамотный и решительный контрразведчик.

Закончилась война. Прекращение боевых действий на польском фронте позволило приступить к налаживанию хозяйственной жизни в Белоруссии. Но тайная война не прекращалась. С согласия и при всевозможной поддержке военных и разведки в Польше формировались, а затем перебрасывались в Белоруссию разномастные вооруженные банды. К маю 1921 года на территории республики уже насчитывалось до четырех тысяч бандитов. «Лесное воинство» постоянно пополнялось за счет все новых и новых групп, просачивавшихся через бреши в охране границы.