Александр Шубин - Россия и мир в 2020 году

Пока Путин играл роль консерватора и стабилизатора, большинство граждан поддерживало его курс. Поэтому в 2001–2004 годах «бархатная революция» была невозможна. Теперь в ее основе может лежать та же социал-консервативная идея, которая прежде укрепляла режим Путина – недовольство новыми преобразованиями, их неолиберальным, антисоциальным характером. Если понадобится «списать» непопулярные реформы нынешней правящей элиты на Путина, то для «революционной» смены фасада власти есть все предпосылки.

В случае готовности преемников нынешнего руководства проводить более прозрачную социал-либеральную политику «проблема-2008» может быть решена и без инсценирования революции.

Сторонниками сохранения преемственности власти планируется завершить очередной виток социально-экономической либерализации до 2007 года, после чего стабилизировать ситуацию с помощью золотовалютных резервов. Эта политика может привести к тому, что революционная ситуация не перерастет в революцию и российская правящая группа станет более органичной подсистемой мировых элит. Однако необходимым условием успеха такой линии являются высокие цены на нефть и благожелательное отношение к проводимой в России политике со стороны основных групп глобальной элиты.

Если кризис обострится, смена фасада может быть произведена драматично, с использованием технологии «бархатной революции». В зависимости от глубины социального кризиса правящей элитой и ее зарубежными партнерами может быть использован либо более умеренный вариант смены нынешней правящей группы ее «клоном» (во главе с политиками, генетически вышедшими из этой же группы), либо более радикальный вариант выступления контролируемой оппозиции с радикальными лозунгами и умеренной политикой.

Несмотря на фиктивный характер большинства «бархатных революций», следует учитывать, что при наличии серьезной социальной напряженности, действительных предпосылок для революции использование «бархатной» технологии может запустить процесс реальной социальной революции. В этом случае для предотвращения действительно революционных перемен может использоваться провоцирование этноконфликтов и погромов. Использование революционной технологии без революционных социальных сдвигов также может вызвать волну насилия, связанную с разочарованием населения в результатах «революции».

В России существует объективная основа для перерастания «бархатной революции» в реальную, поскольку революционный процесс времен «перестройки», направленный на подготовку социальных условий для постиндустриального перехода, окончился очевидной неудачей. Поэтому попытка применить в России технологию «бархатной революции» может привести к выходу массового движения из-под контроля правящих группировок, манипулирующих движением. Это может вызвать как взрыв погромной активности беднейших слоев с последующей авторитарной реакцией, так и реализацию социально ориентированных стратегий развития России. Сама форма «революции» и связанное с ней некоторое увеличение вертикальной мобильности создает шанс для прорыва в политическое поле «низов», в том числе и носителей вызревающих там альтернативных идей.

В новых условиях «бархатный» удар по режиму «нормализации» способен запустить находящиеся под спудом, но не разрушенные коды советской культуры – «советское возрождение». Низы смогут начать самоорганизовываться и требовать для начала отмены разрушительных либеральных реформ. Если такие структуры (советы и другие структуры самоуправления) возникнут, по окончании «бархатной революции» они могут продолжить работу гражданских движений конца 80-х годов.

Для России характерны значительные различия социальной структуры регионов. Наивысший уровень жизни достигнут в Москве, Петербурге, «нефтяных» и «газовых» регионах. Но и там существуют резкие социальные контрасты.

Региональные политические элиты стремятся как можно полнее контролировать ресурсы своих регионов, вступать в прямые отношения с транснациональными корпорациями в обход центра. Но в 90-е годы угроза распада России была преодолена по ряду причин.

Во-первых, региональные элиты сумели занять весомое место в общей структуре российской элиты. Издержки сепаратизма (особенно ярко продемонстрированные на примере Чечни) оказались слишком велики. Проявились преимущества единого экономического пространства и согласования интересов в едином государстве.

Во-вторых, социально-экономические показатели большинства регионов ниже, чем в среднем по стране. Большинство регионов для своего развития нуждаются в дотациях центра (регионы-реципиенты) и лишь несколько способны дотировать общероссийский бюджет (регионы-доноры). Экономически только они могли быть заинтересованы в отделении от России. Но в большинстве случаев это невозможно даже географически. Экономические успехи лишь некоторых республик в составе России связаны с самостоятельной сырьевой базой (Татарстан, Башкортостан, Якутия).

В-третьих, несмотря на многонациональный и многоконфессиональный состав населения России, лишь в нескольких регионах национально-религиозные меньшинства проживают компактно.

В-четвертых, федеральный центр стал сдерживающим фактором при конфликтах между этносами, особенно на Кавказе.

В этих условиях лишь в нескольких регионах сепаратизм приобрел серьезное политическое влияние. Многое зависело от региональных элит и результатов их соперничества с более радикальными сепаратистскими группировками. Идеи широкой самостоятельности и создания новых автономных республик выдвигались даже в регионах с преобладанием русского населения («Уральская республика», Приморье), но здесь они даже в случае гипотетического успеха вели не к отделению от России, а к ее дальнейшей федерализации. Отчасти тенденции такого укрупнения были учтены при создании федеральных округов.

Несмотря на успехи интеграции, угроза сепаратизма в XXI веке не может быть снята со счетов. Во-первых, она может быть искусственно подпитана внешними воздействиями (например, давление исламского радикализма на Кавказе). Во-вторых, в случае катастрофических кризисов в центре региональные элиты могут, как и при распаде СССР, стремиться к решению своих проблем путем дистанцирования от Москвы. Маловероятно, что такая инициатива может увенчаться успехом на уровне отдельных субъектов федерации, но она может проявиться на уровне группы субъектов (например, в границах федерального округа).

Особенную опасность для России представляет давление на нее разных цивилизационных блоков – исламского, китайского, западноевропейского.