Сергей Кургинян - Суд времени. Выпуски № 01-11

Емельянов:С удовольствием отвечу на этот вопрос. Уильям Сомерсет Моэм говорит: «Я не прошу верить мне на слово, но я убежден, что если бы я не попал в цейтнот, то через неделю-другую я бы преуспел в достижении своего заговора. Но большевики меня опередили».

Млечин:Что ж за чудовищная у нас страна? Приезжает будущий писатель, замечательный, мы его ценим, все поклонники британской художественной литературы, и может организовать заговор, который у нас сокрушит страну. Еще какой-то шпион — и тоже может сокрушить страну. Что же у нас за несчастная страна? И Вы верите, что один британский агент способен…

Емельянов:Леонид Михайлович, ну, позвольте…Ну, помилуй бог…

Млечин:Нет, не позволю, этого — не позволю точно.

Емельянов:Вы не знаете, значит, английской…

Кургинян:Странная история, Леонид Михайлович что-то не позволил…

Млечин:Не позволю.

Емельянов:Погодите, погодите…

Млечин:Нет, нет, ну, что же это…

Кургинян:Возьмите автомат…

Емельянов:Неужели Вы не знаете английской…

Млечин:У нас замечательная страна, замечательный народ…

Кургинян:…застрелите свидетеля. Застрелите свидетеля.

Млечин:…и один какой-то шпион как может?

Кургинян:Юпитер, ты сердишься…

Емельянов:Леонид Михайлович, но Англия это страна с великой традицией, где писатели выполняли роль блестящих разведчиков.

Млечин:Да. И никогда не знаешь, то ли они придумывают, то ли сочиняют…

Емельянов:Грэм /Грин/, Ян Флеминг…

Кургинян:Это опубликовано, Вы знаете.

Млечин:Это чудесный романист, чудесный романист, я обожаю Сомерсета Моэма.

Кургинян:Нет, нет. Это опубликовано. Это архивные данные — о роли Моэма в разведке.

Млечин:Да, чудесно. Но представить себе, что этот человек может совершить переворот в нашей стране…

Емельянов:Разумеется…

Млечин:…это считать нашу страну какой-то вообще ничтожной. Ну?

Емельянов:Ну, не принимайте меня за идиота, но… Естественно, Моэм опирался на разведчиков, на разведывательные связи, он просто был во главе вот этого заговора, который… А не просто приехал на экскурсию писатель и организовал переворот.

Кургинян:Он же сам это описывает…

Млечин:Я сейчас совершенно серьезно спрашиваю, без всяких шуток. Вы действительно полагаете, что иностранная разведка может в такой стране как Россия, большой, организовать заговор, который изменит здесь власть, политический строй? Вы действительно так полагаете?

Кургинян:А немецкая может?

Емельянов:В том состоянии, в котором находилась Россия к августу 1917 года, когда Моэм приехал, страна находилась в этом состоянии благодаря деятельности Временного правительства, это было возможно.

Млечин:Сторона обвинения всего лишь хочет объяснить свою позицию. Мы не считаем возможным предполагать, что в нашей стране какая бы то ни было разведка хоть немецкая, хоть британская, хоть американская способна совершить переворот государственный и изменить политический строй. Все, больше ничего мы сказать не хотим. Благодарю Вас.

Кургинян:Отлично. Мы полностью поддерживаем эту политику. Но мы хотим обратить внимание на то, что вся история последних…

Сванидзе:Сергей Ервандович, Сергей Ервандович…

Кургинян:…20 лет держится на том, что Ленин — немецкий шпион. Вся история держится на этом. Значит, либо обе разведки могут организовать переворот, либо — ни одна. Я лично считаю, как и господин Млечин, что ни одна.

Сванидзе:Пожалуйста, сторона обвинения, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Млечин:Ваша Честь, мы хотели бы представить доказательства, связанные с корниловским мятежом.

Сванидзе:Прошу Вас. Доказательство обвинения.

Материалы по делу.

Из радиограммы Керенского с обращением к народу:

«26 августа генерал Корнилов прислал ко мне члена Гос. Думы Вл. Ник. Львова с требованием передачи Временным правительством ген. Корнилову всей полноты гражданской и военной власти с тем, что им, по личному усмотрению, будет составлено новое правительство для управления страной. Вместе с тем приказываю:

1. Генералу Корнилову сдать должность Верховного Главнокомандующего…

2. Объявить город Петроград и петроградский уезд на военном положении, распространив на него действие правил о местностях, объявленных состоящими на военном положении…

Министр-председатель, военный и морской министр А. Ф. Керенский».

Млечин:Могу ли я допросить Андрея Николаевича Сахарова?

Сванидзе:Прошу Вас.

Млечин:Андрей Николаевич, будьте добры, по поводу корниловского мятежа, что из него следует?

Сахаров:Я здесь слышал слова насчет диктатуры Корнилова, насчет того, чтобы залить кровью страну и так далее, и так далее. Я усомнился в том, являются ли свидетели противной стороны людьми, которые знают программу Корнилова? Знают реально — с какими лозунгами шел Корнилов на Петроград? Возьмите 14 пунктов Корнилова, где все написано — за Учредительное собрание, за гражданские свободы, за свободу слова, печати, собраний и митингов и так далее, за все идеалы Временного правительства шел Корнилов! Ни о какой диктатуре, ни о каких расстрелах, ни о каких репрессиях речи не было. Главное, что считал необходимым сделать Корнилов, это предотвратить захват власти большевиками. Это была программа абсолютно буржуазно-демократическая, Временного правительства, но антибольшевистская по сути по своей.

Сванидзе:Прошу прощения, я задам уточняющий вопрос. А почему тогда Временное правительство испугалось Корнилова?

Сахаров:И когда, и когда Керенский почувствовал, что приходит сильный человек, который сможет идеалы Временного правительства и его собственные идеалы осуществить без него, без него, он сдал его Ленину. Больше ничего. И в этом смысле, конечно… И в этом смысле, конечно, мятеж Корнилова, когда объединились большевики и Керенский, он явился прологом дальнейшего успеха большевиков уже в октябре 1917 года.

Но для того, чтобы всю эту ситуацию понять, надо знать идеалы Корнилова и тех людей, которые за ним стояли. Это люди, которые ни о каких репрессиях, ни о диктатуре не помышляли. Учредительное собрание, гражданские свободы, рыночная экономика и земля трудовому крестьянству. Это был трудовой человек, это был героический человек, это был кавалер Георгиевского креста, это был человек, бежавший из плена, генерал боевой, который погиб во время отстаивания своих идеалов, кстати говоря, в период Гражданской войны. Всё.