Сергей Кургинян - Суд времени. Выпуски № 35-46

Стрижак:Согласны Вы с мнением?

Райхельгауз Иосиф Леонидович (1947, Одесса) — режиссер, педагог, народный артист России, главный режиссер, художественный руководитель московского театра «Школа современной пьесы».

Райхельгауз:Я согласен. Я вот сейчас в эту секунду подумал, я ехал к вам и позвонил своей дочери, ей 20 лет, она учиться в МГУ. Я говорю: «Чем ты сейчас занимаешься?» Она говорит: «Пишу реферат, мне завтра сдавать. Тут, говорит, так смешно». Я говорю: «А что там такое пишут?» Она на филологическом факультете МГУ. Она говорит: «Я сейчас смотрю стенограмму в 34-м году Iсъезда советских писателей, ты знаешь, здесь, говорит, такие смешные ремарки внутри». Я говорю: «Какие ремарки?» Она говорит: «После выступления Сталина написано долгие продолжительные аплодисменты». Я говорю: «Саша! А что же там смешного?» Она говорит: «Как? Жутко смешно! А там вот другие, там говорят — Политбюро, там просто долгие аплодисменты, а там — долгие продолжительные». И я понимаю, что человек сформирован другим временем. Они совершенно не понимают, а чего там надо было перестраивать? Там все было прекрасно! Они не понимают, они забыли.

Черкесова:Это она не понимает, да? Вот, когда бурные аплодисменты — это не понятно. А понятно, например, когда «Коммерсант», описывая Послание Президента, считает, сколько раз зал прерывался аплодисментами, и сколько там вопросов было задано на «Прямой линии»? И, это всё тоже самое!

Райхельгауз:Конечно, конечно! Вы абсолютно правы!

Черкесова:Так она понимает другое!

Райхельгауз:К сожалению, ей нужно рассказывать это дома и на этой передаче!

Черкесова:Конечно, конечно!

Райхельгауз:Нужно это еще говорить: «Дорогая! Это не смешно, это трагично потому, что это происходит сегодня и декларируется газетой „Коммерсант“».

Вассерман Анатолий Александрович (1952 г., Одесса) — журналист, политический консультант. Эксперт Российского фонда межнационального согласия, эксперт-аналитик Московского фонда президентских программ, колумнист «Бизнес-журнала», шеф-редактор журнала «Идея Икс», обозреватель московского телеканала «Столица» и нескольких каналов Интернет-телевидения.

Вассерман:Да, то есть, трагично то, что сегодня происходит то же самое, что происходило во всех обществах, во все времена. И будет происходить во всех обществах, во все времена. Ибо, во всех обществах и во все времена нужны люди, которые берут на себя ответственность за общие действия и ради этих общих действий говорят общие слова. Я в советское время и в первые постсоветские годы был бурным пламенным демократом и либералом. И даже сейчас не отрекаюсь ни от чего, из того, что тогда писал о коммунизме.

Стрижак:Вот по поводу этого можно чуть-чуть?

Вассерман:Но демократом и либералом я был ровно до тех пор, пока не начал понимать, каким именно образом меня на сей раз обманули.

Стрижак:Каким? Если позволите, коротко.

Вассерман:Ну, если коротко, то об этом замечательно сказал Михаил Жванецкий: «Полное и всестороннее освещение вопроса, но только с одной стороны».

Стрижак:Итак, напоминаю, что в эфире специальный выпуск программы «Суд времени». Почему мы делаем этот спецвыпуск именно сегодня? Потому что у нас на смене 2-х лет, когда один год уходит, второй приходит, мы решили с вами снова поговорить: «А что же случилось?» И дело, может быть, не в программе, а в том, как мы с вами относимся к нашей истории. И почему у нас вокруг истории, по-прежнему, не утихают страсти. Есть, что добавить?

Кургинян:Всегда есть! (Смеется).

Стрижак:Давайте! Не сдерживайте себя!

Кургинян:Если мы начали говорить просто об истории, как таковой, то, во-первых, это острейшая проблема 21-го века.

Стрижак:Подождите! Подождите! Вот Наталья Ивановна сказала, что это данность! Что случилось в 21-м веке?

Кургинян:Нет, ну вот, я здесь бы пооппонировал. Как бы, как говорит Гегель и его ученики: «Время духа истории может кончиться и тогда придет новый дух на место духа истории». Я цитирую Гегеля. Правильно? (Басовская согласно кивает головой). И когда эту общую идею Гегеля, вдруг начали воплощать политологи, то возникла вдруг статья Фукуямы «Конец истории», которой почему-то пришпандорили вопросительный знак.

Басовская:Это давно было…

Кургинян:И все надеялись, что история начнет кончаться. Теперь видно уже, что этого нет. Что исторические бури будут продолжены. Не очень понятно, какой новый исторический огонь зажжется, и где он зажжется. И где еще огромные массы людей, которые способны поверить в идеалы по-настоящему, пойти жертвовать за эти идеалы всем?

Это огромный вопрос современности. Кто? Кто покроет этот дефицит огня? Как говорилось когда-то Фетом. Да?

Так вот смысл этих слов заключается в том, уйдет ли он в ночь, и что такое этот огонь. Теперь, если говорить о более конкретных вопросах, то за время этих 40 передач мы убедились в нескольких вещах. Мы убедились, во-первых, что задеты какие-то очень живые нервы, что это не шоу, как нам говорили когда-то.

Стрижак:Вы знаете, извините я Вас… историческую…Факты надо! Факты любят точность!

Кургинян:Да!

Стрижак:40 тем, но самих выпусков было почти 120.

Кургинян:Да! 40 тем, 120 выпусков. За это время есть очень большой социологический материал. И когда-то, так сказать, в начале передачи были суждения, которые теперь опровергнуты этим материалом. Ну, вот я прочитал там сколько — десятки тысяч писем людей, которые говорят о том, что они поддерживают. Мы подсчитали средний возраст — 41 год, образование и все прочее. Вот сейчас, здесь, только что сказали, что, скорее всего, это молодежь. И мои друзья за границей говорят: «Да что они все думают, что это только пенсионеры? Это молодежь ищет нового большого нарратива». Прошу извинения за эти не вполне понятные слова. Идет перелом. Идет поиск другой идентичности. Идет переосмысление и действительно огромный поворот. Что еще безумно важно? Что это все обусловлено реальными процессами в нашем обществе. Что никакому человеку, который сейчас получает, как получает учительница в какой-нибудь Тюменской области — 8–9 тысяч рублей в месяц. Или даже 18 тысяч рублей, как получают провинциальные профессора. Невозможно объяснить, что он социально получил. Что он конкретно социально получил? Что огромному количеству наших граждан трудно объяснить, что, зато вы получили возможность ездить за границу. Потому, что они ее не получили. Потому что очень во многих случаях людям невозможно объяснить, чем дефицит товаров, за которыми еще можно встать в очередь и их получить, лучше дефицита денег, которых нет. И надо смотреть на эти прилавки. Мы можем сколько угодно говорить, что очень многие очень сильно спорят о Наполеоне и о других. Но никто никогда не ниспровергал с пьедестала ни одного американского президента, хотя написано о них безумно много разного…