Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

Юрий Владимирович не мог обходиться без аппарата, заменяв­шего почку. Каждый сеанс диализа, очищения крови, продолжался несколько часов; тяжелая, выматывающая процедура. Постепенно у него отказали обе почки. Это вело к тому, что переставали работать печень, легкие. Пришлось прибегнуть к внутривенному питанию.

Охранникам пришлось возиться с ним, как с ребенком. Его но­сили на руках. Видел он только одним глазом. Когда читал книгу или служебную записку, дежурный охранник переворачивал ему страницы.

«Мне было больно смотреть на Андропова, лежащего на специ­альном безпролежневом матрасе, малоподвижного, с потухшим взглядом и бледно-желтым цветом лица больного, у которого не работают поч­ки, — пишет академик Чазов. — Он все меньше и меньше реагировал на окружающее, часто бывал в забытьи».

8 последние дни к нему приехал Черненко.

«Это была страшная картина, — вспоминал Чазов. — Около большой специальной кровати, на которой лежал изможденный, со спу­танным сознанием Андропов, стоял бледный, задыхающийся, растерян­ный Константин Устинович, пораженный видом и состоянием своего друга и противника в борьбе за власть».

«Андропов умирал долго, — рассказывал Александр Коржаков, служивший тогда в девятом управлении КГБ, — К постели умирающего пришли Черненко, Чебриков, Плеханов.

Глядя на еще живого, но потерявшего сознание Андропова, Черненко приказал Чебрикову, а тот Иванову, начальнику охраны Юрия Владимировича, выдать ключи от передающегося «по наследству» за­ветного сейфа с «партийными тайнами».

После смерти Андропова нас, охрану, по традиции со ста­линских времен «заморозили» на две недели: не выдавали оружия — как бы чего не вышло...»

Михаил Сергеевич Горбачев, по словам его помощника Валерия Болдина, ходил пасмурный, «чувствовал, что конец Андропова близок, понимал, что приход всякого нового лидера может стать крахом всех его надежд и планов».

Из Стокгольма привезли в Москву Игоря Андропова. Он застал отца уже без сознания. Врачи ни на что не надеялись.

9 февраля 1984 года, в четверг, в одиннадцать утра нача­лось заседание политбюро. До начала в ореховой комнате Константин Устинович Черненко сказал членам политбюро, что состояние Андропо­ва резко ухудшилось:

— Врачи делают все возможное. Но положение критическое.

Без десяти пять вечера Андропов умер.

Через час с небольшим, ровно в шесть вечера, всех членов политбюро вновь собрали в Кремле, Константин Устинович сообщил, что все кончено. Как положено, образовали комиссию по организации похорон.

10 февраля 1984 года утвердили текст телеграммы первым се­кретарям ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов пар­тии:

«Политбюро ЦК КПСС с глубоким прискорбием сообщает Вам, что 9 февраля 1984 г. после тяжелой болезни скончался Юрий Владимиро­вич Андропов.

Сообщая Вам об этом, мы просим товарищей на местах принять все необходимые меры для четкой организации работы всех учрежде­ний, заводов, фабрик, совхозов, колхозов, к повышению трудовой дисциплины всех трудящихся.

В дни траура на предприятиях, учреждениях провести митинги. Разъяснить, что Центральный Комитет партии проводил и будет прово­дить ленинскую внутреннюю и внешнюю политику, которую до последне­го часа жизни проводил Юрий Владимирович Андропов».

На политбюро утвердили и текст обращения к партии и народу, который передали по телевидению и радио и на следующий день опуб­ликовали в газетах.

Заседание политбюро началось в полдень. Аксакалы заседали в Кремле.

— Нам надо решить два вопроса, — с трудом выговорил Чер­ненко, — о генеральном секретаре ЦК и о созыве пленума.

Глава правительства Николай Александрович Тихонов сразу же предложил кандидатуру Черненко. Остальные поддержали.

— На заседание политбюро помощников не позвали, — расска­зывал мне Виктор Прибытков. — Мы переживали, курили с ребятами в коридоре. Никто ничего не знал. Часа в три звонок Константина Устиновича: зайди. Захожу, он сидит один, пиджак снял, галстук ослабил, взгляд какой-то отрешенный. Потом: давай там, скажи ребя­там, Вадиму Печеневу, напишите для меня текст, болванку для плену­ма. Сделал паузу и добавил — как для генерального секретаря. Я по­нял, что вопрос решен.

Была ли у Михаила Сергеевича Горбачева возможность стать преемником Андропова?

Помощник Андропова Аркадий Иванович Вольский много позже рассказал историю (см.: Московский комсомолец 2002 19 ноября), по­казавшуюся сенсационной: Во время пребывания Андропова в больнице каждый помощник навешал его там в строго определенный день. Моим днем была суббота. Незадолго до пленума ЦК, я приехал к нему с проектом доклада. Андропов прочитал его и сказал: “Приезжайте ко мне через два дня”. Когда я вновь приехал, то увидел в тексте доклада приписку: “ Я считаю, что заседание ЦК должен вести Горба­чев”, и роспись на полях Андропов. Прихожу, как член ЦК на пленум Черненко зачитывает доклад. Этой поправки нет! Едва я возвращаюсь на работу, как сразу звонит Андропов. Я столько выслушал незаслу­женного в свой адрес: «Кто это сделал? Немедленно найти! » Сразу после этого ко мне заходит секретарь ЦК по экономике Николай Рыж­ков: «Он тебе тоже звонил? На меня так наорал!» До сих пор не знаю, кто выкинул эту поправку. Скорее всего, Черненко...

Рассказ Аркадия Вольского вызвал большой интерес у журнали­стов и историков. Обратились к самому Горбачеву.

— Сам я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эту вер­сию, — деликатно ответил Михаил Сергеевич - Никакого разговора со мной со стороны Андропова, Черненко или того же Вольского не было.

Даже если бы Андропов и написал что-то подогни не могло сы­грать сколько-нибудь значимой роли при избрании его преемника. Юрий Владимирович не успел как следует перетряхнуть кадры. Союзни­ки Горбачева не имели того влияния, каким обладал Черненко. Парт­парат живет по своим законам. Даже Ленинское завещание в свое вре­мя оставили без внимания, не то что предсмертную волю Андропова.

С момента последней болезни Андропова именно в руках Константина Устиновича оказались рычаги управления страной. Он за­менил Андропова, он работал с аппаратом. Партийный аппарат ориен­тировался только на второго секретаря. Приход к власти Черненко после смерти Юрия Владимировича был так же предрешен, как и утвер­ждение самого Андропова генсеком после смерти Брежнева.

11 февраля 1984 года Черненко собрал комиссию по организа­ции похорон Андропова. Докладывал первый секретарь Московского горкома Виктор Васильевич Гришин:

— Дом Союзов, где будет проходить прощание с Юрием Влади­мировичем Андроповым, полностью подготовлен. Я утром был там. Всю ночь там работали люди, все подготовили. Гроб с телом покойного будет доставлен туда в 11.35. Примерно к 13.30 все будет законче­но. Определены места сбора членов ЦК. Для составления почетного караула будет использован Круглый зал. Организовано два медпункта и два пункта скорой помощи. Определены места для родных и близких покойного...