Сергей Волков - Почему РФ - не Россия

о советском замминистра), но сам факт её существования остается для наших

современников по большей части неизвестным. В свое время крупным успехом

«гласности» почиталась публикация в «Известиях» нескольких строк о вновь

назначаемых министрах. Когда несколько лет назад вице-премьер очень гордился

тем, что «мы впервые за всю многовековую историю России заставили чиновников

обнародовать сведения о доходах», некому было рассказать ему, что до 1917 г.

ежегодно (2–3 раза в год) публиковались списки гражданским чинам 1–4-го классов

(4-й класс — уровень университетского профессора, директора гимназии и т.п.),

где не только подробнейшим образом было расписано получаемое на службе

содержание (со всеми столовыми, квартирными, добавочными и т.д.), но имелись и

не менее подробные сведения о том, какое за ним лично и какое за женой имеется

имущество, причем раздельно указывалось родовое и благоприобретенное (до таких

высот современная государственная мысль подниматься не рискует). Справочников —

ежегодных (а то и ежемесячных) издавалось огромное количество, причем

одновременно и по чинам, и по ведомствам, и по губерниям, и они охватывали

практически всех лиц, состоявших на военной или гражданской службе вплоть до

самых низших, в том числе и тех ведомств, бытие которых в СССР было покрыто

глубочайшей тайной (чего стоит, например, издававшийся 2–3 раза в год «Общий

состав Отдельного корпуса жандармов»). А вообще, чтобы представить себе, чем

была старая Россия и было ли там, к примеру «гражданское общество», достаточно

полистать какую-нибудь губернскую «Памятную книжку», обнаружив в каждом уезде

десятка полтора действительно самодеятельных обществ, созданных жителями

(мещанами, крестьянами) без всякой команды сверху — от «взаимного кредита» до

«покровительства животным».

От старой России много чего осталось, но похоже, что люди просто не хотят знать,

какой она была на самом деле. Вместо того, чтобы эмоционально дискутировать о

степени её «цивилизованности», логичнее было бы просто посмотреть, как решались

в её законах те или иные вопросы, были ли вообще сколько-нибудь заметные отличия

от других стран в сфере, например, свободы предпринимательства, финансового и

административного права и т.п. Огромное по объему, логичное и тщательно

детализированное законодательство империи наглядно свидетельствует, что она была

совершенно нормальным европейским государством, стоявшем вполне на уровне своего

времени, а по ряду вопросов выглядевшим даже «прогрессивнее» многих из них. Но,

судя по крайней редкости обращения как к корпусу российских законов, так и

вообще к массовому материалу (скажем, судебной практике), желающих в этом

убедиться весьма мало.

Впрочем, когда дело касается создания мифологического образа, игнорируются даже

вполне очевидные общедоступные факты, а обычные для всякого государства вещи

подаются как российская специфика. И хотя давно уже знакомиться с достоверной

информацией о старой России не возбраняется, и в последние годы появилось немало

серьезных и обстоятельных работ, освещающих реалии её бытия, существенных

сдвигов в общественном сознании не произошло, и представления об основных

чертах, создавших своеобразие Российской империи: особенности территориального

роста, положение её среди европейских стран, характер политического режима,

состав её элиты остаются в рамках «тоталитарной» парадигмы.

Вот почему представляется важным, во-первых, обратить внимание именно на эти

особенности реально-исторической России, во-вторых осмыслить масштабы и

последствия радикального слома российской государственности большевиками,

проследив основные обстоятельства, обеспечившие полный разрыв государственной и

историко-культурной преемственности между ней и советским государством, и, в

третьих, очертить те факторы «постперестроечного» общественного сознания и

политических тенденций современности, которые воспрепятствовали восстановлению

традиций российской государственности после формальной отмены коммунистического

режима.

Совокупность этих обстоятельств позволяет констатировать, что существующее ныне

образование под названием «Российская Федерация» — не Россия в

государственно-историческом значении этого слова: в том смысле, что оно не

является продолжателем исторически существовавшего российского государства и не

имеет к нему никакого отношения. Только об этом и идет речь в настоящей книге,

поскольку, разумеется, территорию РФ продолжает населять в основном то же самое

в этническом плане население, основу которого составляет русский народ,

сохраняющий основные свои генетические черты, на её территории господствует

русский язык, а в культурной сфере сохраняются отдельные черты русской культуры

предшествующих столетий.

Российская империя как реальность.

В настоящее время хорошо заметно, что в словаре демиургов общественного мнения

«имперское сознание» (на практике применяемое исключительно к российской

государственности) превратилось в популярный символ зла, оно часто даже

выступает в качестве первопричины всех других зол. На всякое же упоминание

империи в положительном смысле следует реакция: «Ну ведь все империи

когда-нибудь рушатся» (аргумент восхитительной наивности: отдельный человек

гарантированно помирает в ещё меньший срок, а какой-то смысл в своем

существовании ухитряется находить).

Впрочем, если агитация против одной империи в пользу другой понятна (как говорил

Ницше, «тщеславие других не нравится нам тогда, когда идет против нашего

тщеславия») и имеет смысл, то борьба с имперским сознанием как таковым дело

достаточно безнадежное. Тому, что может в принципе претендовать на имперскость,

оно присуще имманентно, а тому, что заведомо не может — вовсе не свойственно.

Империи рушатся, конечно (имеющее начало, имеет и конец), но до этого существуют

многие столетия. А когда рушатся, им на смену приходят другие. Более того,

гибель одних империй есть необходимое условие для создания новых.

В обиходе термин «империя» столь же расплывчат и неопределенен, как, например,

«интеллигенция». Но вообще-то на практике он равнозначен понятию «великая

держава», соответственно империализм и великодержавность практически синонимы.

Понятно, что это, как минимум, государство, вышедшее за пределы этнических

границ, имеющее некоторое ядро и подвластные территории. Можно по вкусу