Сергей Кургинян - Суть времени. Том 2

Один из тех, кто проводил опрос, рассказывает: «Приходим в офис, опрашиваем… Обеспеченная, бойкая, молодая современная девушка быстренько просматривает анкету, говорит: „Я за десоветизацию“. Ну, мне ж сказано, что я не имею права воздействовать. Я ей говорю: „Ладно. Вот мой телефон — на случай, если потом Вы захотите в диалог вступить“. Утром — звонок от девушки: „Вы зайдете в наш офис?“ Захожу. Еще пять человек просят: „Дайте анкеты“. Она говорит: „Я во всем разобралась, думала: это мистификация. Я не могла себе даже представить, что эти люди могут задумать подобное! Я, естественно, против всего этого. Я убедилась, что Вы правы“. И дальше с ней уже начинается разговор». То есть на поверхности находится одно, а на глубине человеческой личности — другое.

Поэтому вопрос не сводится к тому, какое количество людей оказалось затронуто регрессивными тенденциями, какую поверхность коллективного тела страны задело это поражение, это облучение. Вопрос заключается еще и в том, на какую глубину осуществлено это поражение. Это же невозможно определить с помощью обычных соцопросов! Нужны фокус-группы, нужны социопсихологические исследования.

Мы хотим осуществлять полный комплекс исследования, которое ответит на важные для нас вопросы. Какие формируются менталитеты? Что происходит у людей на уровне культурного ядра? Как соотносится культурное ядро с периферией? Что такое «мозаичное сознание»? Как можно его преодолеть? Как реально функционирует Идеальное в сознании разных групп наших соотечественников на текущий момент? Что происходит с идентичностью?

На все эти вопросы мы должны отвечать. И это еще один крупный блок в рамках направления «АКСИО».

Но заниматься всем этим нельзя, не имея теоретического инструментария. Вопрос же не в том, чтоб постоянно проклинать Ракитова. А в том, чтобы знать о культурных матрицах, культурных кодах, принципах функционирования сообщества и принципах функционирования Идеального в системах гораздо больше, чем знают люди, которые подлаживают свои — на самом деле, достаточно оборванные, дилетантские — знания (Ракитов не Гуревич) под требования текущего момента, под свои идеологические заморочки.

В телепрограмме «Суд времени» мы говорили с помощью историков (которым бесконечная благодарность) на самые разные исторические темы все-таки с какой-то степенью профессиональности. Сейчас нам предстоит подготовить базу данных по гораздо более широкому кругу актуальнейших вопросов так, чтобы эта база данных дала нам возможность говорить с гораздо большей компетентностью, чем тогда. И подготовить актив, который готов говорить с такой компетентностью. И подготовить теоретический аппарат. Теорию, практически ориентированную на решение текущих проблем, которая позволяет все это делать.

Мы хотим заниматься, совершенно не противопоставляя себя здесь никому, широким кругом проблем — от наркотизации и алкоголизации нашего населения до демографического кризиса, суицида, агрессии и всего остального. Мы хотим это знать. Естественно, что мы хотим, прежде всего, пользоваться знаниями, которые уже имеются, и собирать их, уплотнять, организовывать в систему.

Но мы хотим добывать и новые знания. Нам нужна максимально развернутая теория регресса. Теория аномии. Нам мало Дюркгейма. Нам нужны современные работы. Новые исследователи, которые внесут свою лепту в эти исследования. Мы должны оказаться на переднем крае этих исследований. Серьезно, респектабельно, без всяких попыток открывать велосипеды, мы должны оказаться на этом переднем крае, владея практическим аппаратом.

Не надо никакой фанаберии. Мы прекрасно понимаем, что люди, которые сейчас пытаются доразрушить Россию, вполне подготовлены. А нам еще только предстоит готовить активы. Но мы находимся на своей родной земле. И на самом деле мы если не умнее, то, по крайней мере, глубже тех, кто пытается взять нас «на хапок», кто пытается осуществить по отношению к нам еще один асимметричный, многомерный, интеллектуально-политический, интеллектуально-психологический, психологический, информационный и пр. «блицкриг». Не будет уже блицкрига. Блицкриги уже срываются. Мы переходим в режим затяжных сражений, войны нервов и интеллекта. И мы эту войну должны выиграть. Она уже идет. Третья мировая война в разгаре, просто никто не обратил на это внимания.

Мы хотим знать меру патологичности нашей реальности. Точки опоры внутри этой реальности. Группы, на которые можно опереться. Конкретные, реальные контррегрессивные точки, на которые можно опереться, с которыми можно построить контакт.

Собрав информацию по открытым источникам, добавив свои исследования, соединив все это с базой знаний, мы хотим построить модели. Мы хотим знать общество, в котором живем. Нельзя через год говорить на языке: «процветаем» мы или «гибнем». Нужны доказательства, которые сокрушат любых новых млечиных или сванидзе, а также всех, кто стоит за их спиной. Доказательства должны быть абсолютными. Неопровержимыми. И нужны люди, которые ими владеют. Нужны модели. Нужно выявить тенденции, тренды, макротенденции в обществе.

Общество должно знать, какова мера его болезни и каковы его перспективы, ибо все отсюда не уедут. Очень многие хотят здесь жить или не могут жить в другом месте. И к этим людям мы обращаемся не для того, чтобы, увидев масштаб негативных тенденций, они загрустили бы и схватились за бутылку или за пистолет. А для того, чтобы они поняли, как можно бороться, поняли, что не бороться нельзя, а также поняли, с чем надо бороться. И это-то и есть главное, потому что до сих пор настоящей глубины и точности в этом понимании нет. Все на глазок, все примерно. Так не воюют в XXI столетии, так не побеждают в XXI столетии. Так проигрывают, так капитулируют. А мы хотим другого.

Вот когда мы все это узнаем, построим модели и предъявим в полном объеме, мы ответим себе и на вопросы о социогенезе, то есть о том, что мы собираем для противодействия, и на вопросы о конкретной политической деятельности. Не только на вопрос о том, что мы поддерживаем, но и на вопрос о том, чему и как мы противостоим. И если мы будем во всеоружии, мы найдем средства этого противостояния. Поверьте мне, эти средства найдутся.

Поняв до конца, в чем дело, доказав это другим, объединившись с другими, вооружив их знанием, продвинувшись с этим знанием в массы, мы поймем точнее, что делать, и мы будем действовать. В действии мы будем углублять связь с обществом. Углубляя связь с обществом, мы будем углублять конкретное понимание своего общества.

У Маркса была формула «товар — деньги — товар'», у нас формула «знание — действие — знание'», а дальше «…действие'» и так далее. Мы не будем держать исследование втуне. Уже проведенное нами исследование должно стать достоянием общества. Это отдельное направление деятельности. Зачем 1500 человек тратили силы, время и душу? Зачем? Для того чтобы мы продвинули свое знание в общество. И мы его продвинем. Добиваться мы этого можем только совместными усилиями. И мы будем этого добиваться. Это касается не только данного проведенного исследования, но и всех исследований, которые мы намерены проводить. Мы постоянно будем наступать на интеллектуально-политическом фронте и наращивать это наступление. Потому что оборона в таких случаях — это смерть начинания. Мы начали, и мы вовсе не собираемся почить на лаврах достигнутого.