Морис Жоли - Разговор в аду между Макиавелли и Монтескье

Макиавелли

Нет, позже вы поймете, что я поступаю так только по необходимости, сам страдая от этого.

Монтескье

А кто же будет проливать кровь?

Макиавелли

Армия! Исполнительная власть государственного правосудия, руку коей жертвы не обесчестят никогда. Две цели величайшей важности будут достигнуты с применением армии для акций подавления: с одной стороны, с этого момента на веки вечные она станет враждебной гражданскому населению, которое она безжалостно карает; с другой стороны, ее судьба будет неразрывно связана с судьбой ее предводителя.

Монтескье

И вы полагаете, что пролитая кровь не падет на вас?

Макиавелли

Нет, потому что властитель в глазах народа не имеет ничего общего со злодеяниями солдатни, которую не всегда, как известно, легко утихомирить. Ответственность за это понесут генералы, слуги, исполнявшие мои приказы. Но они — уверяю вас — будут верны мне до последнего вздоха; они-то очень хорошо знают, что их ждет, если не будет меня.

Монтескье

Это, стало быть, ваше первое мероприятие в качестве единовластного правителя. А второе?

Макиавелли

Не знаю, обращали ли вы внимание, сколь важны в политике мелочи. После того, о чем я вам только что поведал, я велю чеканить на каждой новой монете свой портрет и пущу в обращение множество таких монет.

Монтескье

Посреди государственных забот это будет, однако, ребячеством.

Макиавелли

Вы так полагаете? Вы никогда не были практиком власти. Отчеканенное на монете лицо — знак самой власти. Сперва найдутся гордецы, которых это повергнет в ярость, но постепенно все привыкнут. Даже враги моего правления будут вынуждены носить в кошельке мой портрет. Совершенно очевидно, что вскоре люди станут смотреть на черты, запечатленные на основе всякого благополучия и удовольствия, гораздо снисходительнее. С того дня, когда мое лицо появится на деньгах, я — король.

Монтескье

Согласен, эта мысль для меня нова. Но оставим это. Вы ведь не забыли — народы нового времени имеют привычку издавать конституции, гарантирующие их права. Ваша основанная на насилии власть, планы, которые вы мне изложили, не отступят ли они перед конституцией, все основы, максимы, принципы которой противоречат вашим принципам правления?

Макиавелли

Я издам другую конституцию, вот и все.

Монтескье

И вы считаете, что это не составит никакой трудности?

Макиавелли

Какие еще трудности? Больше нет никакой воли и никакой власти, кроме моих, опора моя — народ.

Монтескье

Это так. Но у меня остается одно сомнение: после того, что вы мне рассказали, я сомневаюсь, что ваша конституция станет памятником свободы. Вы считаете, что одного-единственного разрешенного насилием кризиса, одного-единственного успешного государственного переворота довольно, чтобы лишить народ всех его прав, завоеваний, институтов и принципов, которыми он привык руководствоваться в жизни?

Макиавелли

Простите! Не так скоро. Я ведь сказал вам: народы — как люди, видимость влечет их сильнее истины. В области политики это правило, которому я буду следовать, не рассуждая. Будьте добры, перечислите-ка мне еще раз принципы, которым вы придаете первостепенное значение, и вы увидите, что, против ваших ожиданий, они меня вовсе не смутят.

Монтескье

Макиавелли, во что вы их превратите?

Макиавелли

Не бойтесь же, назовите мне эти принципы.

Монтескье

Признаюсь, я вам не доверяю.

Макиавелли

Ну так я сам напомню их вам. Наверняка вы упомянули бы принцип разделения властных функций, свободу слова и печати, свободу религии, свободу личности, свободу собраний, равенство перед законом, неприкосновенность движимого и недвижимого имущества, право на жалобы, добровольную уплату налогов, соразмерность наказаний, необратимость законов. Довольно или вам угодно еще?

Монтескье

Я полагаю, Макиавелли, этого более чем достаточно, чтобы весьма осложнить ваше правление.

Макиавелли

В этом вы ошибаетесь, а сами принципы настолько справедливы, что я не премину провозгласить их публично. Если вам угодно, я даже сделаю из них введение к моей конституции.

Монтескье

Вы уж доказали мне, что вы — великий волшебник.

Макиавелли

Никакого волшебства. Просто нужно уметь делать политику.

Монтескье

Но как же вы собираетесь ввести эти принципы в ваше законодательство, а потом вовсе не соблюдать их?

Макиавелли

Будьте осторожны! Я сказал, что провозглашу эти принципы, но не говорил, что собираюсь зафиксировать их письменно или выполнять.

Монтескье

Как это?

Макиавелли

Я не собираюсь вдаваться в подробности. Я ограничусь заявлением, что признаю и поддерживаю все основы современного права.

Монтескье

Не понимаю, что означает это замалчивание подробностей.

Макиавелли

Сейчас вы увидите, насколько это важно. Если я буду останавливаться на этих правах подробно, свобода моих действий будет связана их ясными юридическими формулировками, чего я не хочу. Не останавливаясь же на них подробно, я создам впечатление, словно признаю их все, а в частности не признаю ни одного. Это позже позволит мне отменить при введении чрезвычайного положения те права, которые я сочту опасными.

Монтескье

Ясно.

Макиавелли

Кроме того, некоторые из этих принципов относятся, строго говоря, к государственному и конституционному праву, а другие — к гражданскому праву. Этого разделения при осуществлении абсолютной власти следует строго придерживаться. Сильнее всего народы привязаны к своим гражданским правам. Потому я не буду их касаться, пока только это возможно, и таким образом, по меньшей мере, часть моей программы окажется выполненной.

Монтескье

А государственное право?..

Макиавелли

В моей книге о государе я выдвинул положение, справедливое по сути: «Подданные всегда довольны государем, если он не посягает на их достояние и их честь; ему придется столкнуться с сопротивлением лишь незначительной кучки недовольных, с которыми он легко справится». Это ответ на ваш вопрос.

Монтескье

Строго говоря, его нельзя признать удовлетворительным. Можно возразить, что права государства тоже являются достоянием, что они важны для чести народов, что вы, покушаясь на государственное право, затрагиваете достояние народов так же, как их честь. Можно добавить еще, что соблюдение гражданского законодательства тесно связано с соблюдением государственного права. Кто даст гражданам государства гарантию, что, лишившись сегодня политической свободы, они не утратят завтра личной свободы, что, подняв сегодня руку на их свободу, вы не протянете ее завтра к их имуществу?