Сергей Кара-Мурза - Кризисное обществоведение. Часть 2

Но особенно важно для нашей темы то ощущение «псевдоциклического» времени, которое возникает у человека, наблюдающего политический спектакль. Один спектакль «стирает» другой — «история смысла не имеет»! Общество спектакля — это «вечное настоящее» , историческое время перестает быть общей ценностью.

В реальной жизни время, как важнейшая координата бытия, ощущается в связи «прошлое — настоящее — будущее». Спектакль способен «остановить» настоящее, и в нем не остается места для проявления воли человека, будущее запрограммировано режиссером. Режиссеры спектакля становятся абсолютными хозяевами воспоминаний человека, его устремлений и проектов.

В каком же состоянии находится в России духовная деятельность по предвидению будущего и конструированию будущих социальных форм?

Прежде всего, наша культура утратила инструменты и навыки для войны «образов будущего». Мы не только проиграли эту войну в 1990-е годы, но и отравили свой организм внедренными нам вырожденными образами-вирусами. Без излечения мы не выберемся из той экзистенциальной ловушки, в которую угодили в конце XX века, но излечение идет очень медленно. Поражение этой части нашего общественного сознания является системным.

Состояние арсенала средств для этой работы сегодня плачевно. Главные изъяны нашего интеллектуального оснащения вызваны тем, что подавлена рефлексия и испорчены ее инструменты (архивы, статистика, стандарты отчетности). Снижен общий уровень рационального мышления (мера, логика, различение категорий и понятий, смешение индикаторов и критериев). За 1990-е годы в России распались профессиональные сообщества, а СМИ, обязанные служить каналами социодинамики знаний, в основном работают на создание хаоса.

Но главным следствием нашего кризиса, парализующим способность к предвидению и проектированию будущего, является аномия России. Результатом ее стало исчезновение коллективных субъектов предвидения и формирования образа будущего.

Произошла глубокая дезинтеграция российского общества и утрата идентичности большинством личностей. Обрезав советские корни, жители России не обрели других и становятся людьми ниоткуда, идущими в никуда. Проблемы страны не воспринимаются большей частью населения как общие, требующие сочувствия и мобилизации усилий всех. Это и не позволяет выработать общий образ будущего.

Беспокойство, страхи и пессимистическое восприятие будущего не позволяют людям строить долговременные жизненные планы, а именно они и побуждают к мыслям о будущем. Согласно опросу 2003 года, 81,7% респондентов не планируют свою жизнь или планируют ее не более чем на один год. Сегодня почти три четверти россиян обеспокоены одним: как обеспечить свою жизнь в ближайшем году. Как подчеркивают социологи, «тревожность и неуверенность в завтрашнем дне присущи представителям всех слоев и групп населения , хотя, конечно, у бедных и пожилых людей эти чувства проявляются чаще и острее».

Граждане России не хотят «глядеть в будущее». Сокращение «социальной жизни» человека релятивизирует его взгляды, оценки, отношение к нормам и ценностям. Особенно сильно социальная катастрофа повлияла на сокращение длительности жизненных проектов молодого поколения.

В этих условиях мы должны сконструировать и создать социальные формы, в которых деятельность по разработке новой методологической базы для предвидения и проектирования будущего могла бы вестись и в этих аномальных неблагоприятных условиях — как вели свои летописи «монахи в темных кельях» даже в условиях вражеских нашествий.

Мы говорили, что предвидение будущего — интеллектуальная и духовная деятельность, прикладным направлением которой является проектирование структур будущего. Большой класс таких структур — формы общественного бытия (жизнеустройства, общественного строя).

Нас поражают материальные творения древних культур — пирамиды Египта, колоссальные античные храмы и театры, Великая китайская стена. Но почему-то формы общественной организации, которые объединили людей, создавших эти творения, кажутся чем-то самим собой разумеющимся, гораздо менее важным, чем видимые материальные результаты. Это — большое упущение нашего образования. Социальные формы, в которых люди жили, учились и работали, заслуживают внимания, размышления и восхищения не меньше, чем артефакты.

Ведь эти структуры — не явления природы и не были ниспосланы свыше. Их надо было изобрести, проверить во множестве экспериментов и на множестве ошибок, отобрать варианты, адекватные целям и ресурсам, создать проект и организовать строительство. Это строительство — великая творческая работа всех племен и народов, в этой работе сделаны великие открытия и накоплен основной массив знания об обществе. На базе этого знания за последние четыре века вырос небольшой, но важный и необходимый элемент — научное обществоведение. Сегодня оно нас интересует больше всего, но всегда надо иметь в виду и фундамент, на котором оно стоит.

Уже в ходе формирования современной системы знания, с наукой в качестве ядра, выявилась его системообразующая для общества функция как генератора базовых структур жизнеустройства. Конечно, эта функция была присуща знанию на всех этапах развития человеческого общества, но с возникновением науки она приобрела целенаправленный характер и стала включать в себя социальную инженерию и разработку технологий , основанных на научном анализе и предвидении. Об этом говорилось в первом семестре.

Огромная интенсивная работа по социальному проектированию была начата в проекте Просвещения. Полвека вынашивались образы структур, созданных уже за первое десятилетие Великой французской революции. Огромным проектом стало конструирование новой страны и нации, ставших авангардом Запада — США. Этот «новый Израиль» («сияющий город на холме») был изобретен и до мелочей обдуман отцами нации. Он был представлен почти в чертежах, как в хорошем КБ. К этой работе привлекались и ведущие мыслители Европы. С самого начала и по нынешний день правящая элита США не «пускает на самотек» ни один важный общественный процесс ни в своей стране, ни в мире. «Проектирование будущего» там идет непрерывно, как и анализ прошлого и настоящего.

XIX век также стал на Западе веком интенсивного проектирования социальных форм. Научная, буржуазные и промышленная революции происходили на подъеме волны изобретений, конструирования и быстрого строительства структур общественного бытия — политических и хозяйственных, образовательных и культурных, военных и информационных. Объектами конструирования были и разные типы человеческих общностей : классы и политические нации, структуры гражданского общества (ассоциации, партии и профсоюзы), политическое подполье и даже преступный мир нового типа. Важные проекты новых форм делались как в виде утопий (например, трактатов утопического социализма), так и в виде футурологических предсказаний или фантастики, более или менее основанной на рациональном знании.