Галина Кожевникова - Цена ненависти

Итоги выборов 2003 года можно резюмировать так: «православный фактор» ценится все выше, но по–прежнему низко. Вот и во фракции «Родина» православные националисты не слишком заметны (заметна Нарочницкая, но больше своей геополитической публицистикой) и существенной роли не играют даже во внутриблоковых раздорах. А Московская Патриархия воспринимается избирателем как символический ресурс, но не как политический игрок. Поэтому для православных националистов эффективным курсом по–прежнему остается продвижение в политике с опорой на авторитет Патриархии.

В последние два года граница между национал–патриотическим сектором «лояльной общественности» и остальными ее секторами практически стерлась. Если еще недавно национал–патриотические авторы были привечаемы лишь Глебом Павловским в его «Русском журнале», используемом как площадка для самого широкого экспериментирования и выращивания кадров, то теперь таких площадок стало гораздо больше — «Консервативный клуб», сайты «АПН. Ру» и «Правая. Ру» и т. д. И везде активнейшую роль играют публицисты (они же «эксперты») православно–националистического толка. Именно таким образом они оказались пусть и не в центре, но уже и не на далекой периферии «лояльной общественности». И присутствие их постоянно расширяется. В начале 2005 года открылся религиозный проект агентства «Интерфакс», и в нем очень солидно представлены заявления СПГ — наравне с заявлениями основных религиозных лидеров [322]. В мае 2005 года открылся раздел «Религия, государство и политика в России» на портале «Кремль. Орг» [323]. На момент написания этого текста там были опубликованы всего четыре статьи, и все активных клириков и деятелей «православной общественности»: диакона Андрея Кураева, священника Владимира Вигилянского, мирян Кирилла Фролова и Аркадия Малера.

Конечно, можно возразить, что все это — не политика. Но, как уже было сказано выше, в ситуации стремительного сворачивания и ухода из фокуса общественного внимания реальной (а не инсценированной властями) публичной политики ее место и занимает деятельность «лояльной общественности». «Лояльная общественность» стремится подменить и оттеснить не только политику, но и обыкновенную независимую общественность [324]. И здесь православные националисты тоже вносят заметный вклад: в середине 2004 года общество «Радонеж» вместе с Отделом внешних церковных связей (ОВЦС) Московского Патриархата всерьез взялось продвигать идею православной концепции прав человека, противопоставляемую имеющим хождение в России либеральным взглядам на этот предмет, и, соответственно реально существующему правозащитному движению [325]. Важно подчеркнуть: сами по себе концептуальные споры о правах человека вполне уместны, но они–то как раз почти не происходят [326], а вот публичные жесты, направленные на вытеснение либеральных правозащитников, заметны всем.

Единственная пока попытка более политического по стилю (хотя формально и неполитического) объединения была предпринята в середине 2004 года и не удалась. Речь идет о Корпорации православного действия (КПД), созданной усилиями популярного консервативного политтехнолога Станислава Белковского (под его руководством делается упомянутый выше сайт «АПН. Ру»), некоторых его единомышленников и некоторых активных мирян и клириков Союза православных граждан [327]. КПД планировал издание своих СМИ и обещал продвигать «православных политиков», но не вышло: Белковский предпочел работать на Украине в команде Юлии Тимошенко, что, конечно, было неприемлемо для его православно–националистических союзников. (Впрочем, это не помешало Белковскому с коллегами уже в феврале 2005 года выпустить большой доклад о «православной технологии спасения» России [328]. Ни у клира РПЦ, ни у активистов СПГ нет монополии на изобретение таких «технологий».)

Трудно предугадать, каковы будут успехи православных националистов в среде «лояльной общественности». Но они, скорее всего, еще будут [329], поскольку основной фактор их успеха — опора на Церковь — только упрочается со временем. Сейчас выступления протоиерея Всеволода Чаплина, заместителя председателя ОВЦС, позволяющего себе, в отличие от Патриарха и от митр. Кирилла, выражаться без излишней осторожности, уже вполне гармонично сочетаются с выступлениями умеренных представителей «православной общественности».

Руководящие посты в Патриархии все чаще достаются влиятельным московским консервативным священникам. Конечно, «консервативный» — еще не значит «принадлежащий к кругу православных националистов». Например, ставший в мае 2003 года председателем Макариевского фонда и Историко–правовой комиссии РПЦ прот. Владислав Цыпин не участвует в общественно–политической жизни вне Церкви. А вот утвержденный тогда же в должности председателя отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями прот. Димитрий Смирнов известен довольно категоричными публичными заявлениями (например, в июне 2005 года он заявил, что православные должны поддерживать на выборах те партии, которые потребуют ввести в школе не «какие–то там» «Основы православной культуры», а Закон Божий [330]). В начале 2005 года созданную при Патриархии пресс–службу возглавил прот. Владимир Вигилянский [331].

Сейчас время работает на православных националистов. Если предположить, что следующим патриархом станет митр. Кирилл, с которым, судя по всему, во многом связано продвижение «православной общественности» на публичной арене, нынешнюю линию внутрицерковной политики можно будет экстраполировать на годы вперед. Если предположить, что политический режим стабилизировался и сохранит далее (или даже разовьет) свои нынешние идеологические ориентиры, то роль Церкви и православных активистов в «лояльной общественности» будет и далее возрастать. Теоретически можно предположить, что такая экстраполяция зайдет достаточно далеко.

Но в России сейчас мало кто рассчитывает на долгое равномерное развитие каких бы то ни было тенденций, скорее все ожидают того или иного перелома. «Православная общественность» — не та сила, чтобы реально повлиять на сам перелом, но она может как–то подготовиться к неопределенному будущему. И, скорее стихийно, чем сознательно, она готовится к двум чаще всего обсуждаемым вариантам перелома — к жесткому авторитаризму и/или к краху «режима Путина» — и, соответственно, налаживает отношения с «силовиками», о чем уже говорилось выше, и сотрудничает с национал–популистской оппозицией в лице «Родины» (СПГ даже поддержал на президентских выборах Глазьева, а не Путина [332], хотя к Путину СПГ вполне лоялен).

С другой стороны, православные националисты менее всего похожи на заговорщиков, ждущих своего часа (как ждет его уже который год, скажем, Александр Баркашов). Они уже сейчас активно выступают по двум основным направлениям постепенной десекуляризации общества (этот «умеренный интегризм» и является приоритетом для Церкви [333]) и продвижения православной версии русского имперского этнонационализма.